Черным по белому

Конец Эры милосердия

40 дней назад ушел из жизни советский классик Георгий Вайнер.

Дуэт Аркадия и Георгия Вайнеров родился с легкой руки легендарного советского разведчика Нормана Бородина, одного из прототипов Штирлица-Исаева. Это Бородин предложил братьям записать байки и афоризмы, которыми они приправляли свои регулярные застолья («Ад есть наша жизнь, помноженная на бесконечность, минус водка»). Ребята постарались — 600 страниц за полмесяца! Бородин пришел в восторг и отнес рукопись своему другу — главному редактору «Советской милиции». То, что вымарали в этом журнале, по просьбе Юлиана Семенова было опубликовано в другом — тогда еще вполне пристойном «Нашем современнике». По легенде, солидный двойной гонорар навсегда обратил братьев лицом к литературе.

«Писал в основном Георгий, а все деловые встречи вел Аркадий»

Вайнеры обижались, когда их называли детективщиками, уверяли, что пишут романы о человеческих отношениях, а детективный сюжет — лишь побочный литературный продукт («Петля и камень» — частное расследование убийства Михоэлса, «Евангелие от палача» — «дело врачей»). Около 150 вайнеровских книг разошлись общим тиражом более миллиона и оплодотворили сценарии к 22 фильмам: «Визит к Минотавру», «Гонки по вертикали», «Эра милосердия», «Я, следователь».

По «Эре милосердия» снят воистину культовый сериал «Место встречи изменить нельзя», группа «Любэ» поет: «Глеб Жеглов и Володя Шарапов ловят банду и главаря!», в Киеве возле здания Министерства внутренних дел Украины стоит памятник Жеглову-Высоцкому и Шарапову-Конкину, и не одно поколение цитирует подходящие ко всем случаям жизни реплики: «Вор должен сидеть в тюрьме!», «Не бойся, мы тебя не больно зарежем»...

Аркадия Вайнера не стало в апреле 2005-го. Сердце Георгия, с 1990 года жившего в США (в последнее время — в штате Нью-Джерси), перестало биться 12 июня нынешнего года. Георгий Александрович, несколько лет страдавший от рака, но писавший по сотне страниц в день (в 2000-м в России вышла его сольная книга «Умножающий печаль», в 2003-м — ее продолжение «Райский сад дьявола»), умер в американской клинике New York Presbiterian Hospital.

«Отец не мучился и отошел достаточно спокойно», — уточнил старший сын Вайнера Станислав, кардиохирург, кстати, сделавший одну из первых в США операций по введению ритмоводителя в сердце с помощью магнитных полей, без хирургического вмешательства.

Второй сын Вайнера Константин — программист, с женой и тремя детьми живет в Иерусалиме. Дочь Анна — компьютерный дизайнер и криминальный психолог.

Когда пришло печальное известие, я позвонила киевскому режиссеру Александру МУРАТОВУ, снявшему в 1983 году трехсерийный фильм «Гонки по вертикали» по одноименному роману братьев Вайнеров с Андреем Мягковым, Валентином Гафтом и Галиной Польских:

— У Владимира Высоцкого есть четверостишие: «Жора и Аркадий Вайнер, вам салям-алейкум! Пусть мы знакомы с вами втайне, Кодекс знаем наизусть». Значит, Владимир Семенович вполне мог сыграть и у вас в «Гонках» — еще в одном сериале по роману братьев-детективщиков?

— Я был знаком с Владимиром Высоцким, который как-то сказал мне, что хотел бы сыграть вора-рецидивиста Батона. Книг Вайнеров я до этого в руках не держал, хотя, конечно, видел фильм Говорухина «Место встречи изменить нельзя». Но телевидение не хотело Высоцкого. Там считали, что на роль Жеглова его утвердили ошибочно и у меня в картине нужен совсем не он.

— Ситуация разрешилась трагически — как известно, в июле 1980-го Владимира Высоцкого не стало.

— Когда Володя умер, я взял Валю Гафта...

— ...за которого на вас ополчились кинокритики — слишком уж интеллигентен для рецидивиста...

— Хотелось показать, как могут испортить себе жизнь такие умные и яркие люди, как Алексей Дедушкин по кличке Батон. По поводу Андрея Мягкова, сыгравшего инспектора МУРа Станислава Тихонова, у меня была другая идея: он, как человек очень закомплексованный, выбрал себе крутую мужскую профессию.

— Менее геройского исполнителя, чем Мягков, и придумать трудно.

— На эту роль также пробовались Сережа Шакуров и Леня Филатов, но я предпочел Андрея, у которого множество комплексов и в жизни.

Прочитав роман, я созвонился с Аркадием Вайнером, и он сказал: «Пиши сценарий, а гонорар мы поделим пополам. Нет, на троих». В итоге мне заплатили одну тысячу рублей — четвертую или пятую часть общей суммы. С Георгием, кстати, я мало общался. Помню, у него была красивая жена Саша...

«Они начинали копать туннель с двух сторон, но он не всегда соединялся»

— В 2004 году дочь Аркадия Вайнера Наталья Дарьялова, совладелица телеканала ДТВ, говорила, что съемки «Эры милосердия-2» (не как продолжения «Места встречи изменить нельзя», а как римейка) — дело практически решенное. Якобы они вот-вот начнутся в Москве, но на английском языке, а роль Шарапова может исполнить Джонни Депп...

— У меня такое впечатление, что писал главным образом Георгий, зато все деловые встречи вел Аркадий.

При сдаче картины Вайнеры накинулись на меня вместе с тогдашним первым заместителем министра внутренних дел СССР Юрием Чурбановым. Зять Брежнева возмутился: «После вашего фильма никто не пойдет работать в милицию».

Между прочим, телевизионные руководители наложили запрет на все прошлое Батона, которое составляет почти третью часть книги: мол, нечего уделять преступнику так много внимания. Я согласился делать две серии, но Аркадий, лакомый до денег, сказал: «Нет, их будет три». Так что сценарий второй серии пришлось написать от начала до конца — Вайнеры доверяли мне полностью (правда, до той минуты, пока не приходилось платить).

— Неужели они были такими прижимистыми?

— Не знаю, как Георгий, а Аркадий устраивал просто диверсионные акты. Как-то мы договорились о съемках в московском отеле «Центральный» на улице Горького, нынешней Тверской, он пришел и сорвал их — придирался, всем нахамил, и нас выгнали. Пришлось перебираться с аппаратурой и массовкой в «Националь» и доснимать ночью.

В другой раз мы с Сашей Яновским, моим оператором, просто гениальным, который, к сожалению, уехал в Соединенные Штаты, шли на день рождения к знакомым. Аркадий, как раз оказавшийся в Киеве, спросил, куда мы направляемся, и присоединился к нам, но даже цветочка не купил для именинника. Он был уникальным человеком в этом смысле.

Жаль, я передал в архив блокнот в розовом переплете. Когда Аркадий был недоволен одной из сцен в третьей серии, я вспылил: «Пиши сам!». И он написал... Тихонов приходит к маме, и та дарит ему часы: «Они не идут, но очень верно показывают время». Потом в эти часы (как оказалось, отцовские) попала пуля Батона. Все склонились над следователем, считая его погибшим, но старушка-мать приказала: «Разойдитесь, пусть он подышит воздухом и увидит небо». События, заметьте, происходили в камере хранения на вокзале. Я в сердцах пообещал Аркадию отправить этот фрагмент в журнал «Крокодил».

— Побойтесь Бога, Александр Игоревич! Книги братьев Вайнеров имели ошеломляющий успех, а уж фильмы по этим романам — просто запредельные. Когда впервые шел сериал «Место встречи изменить нельзя», на просторах Советского Союза от Мурманска до Южно-Сахалинска, улицы вымирали, пустовали магазины и даже у «скорой» было меньше работы...

— Феномен в том, что Вайнеры были блестящим дуэтом! Аркадий, профессиональный следователь, писал с грамматическими ошибками (Аркадий Александрович умудрялся довольно долго скрывать от своей жены род своих занятий. Соня искренне считала, что супруг — директор комиссионного магазина. Только когда тесть с тещей увидели у зятя пистолет в кобуре, с которым он пришел на день рождения, обман раскрылся. — Авт. ). Зато милицейский опыт он имел огромный, откапывал уникальные дела. Георгий, журналист, одно время работавший в ТАСС, был прекрасным литератором. Все эти Устиновы, Донцовы по сравнению с Вайнерами — просто стыд.

— В начале 2000-х российские издатели упрекали Георгия Вайнера: «В отличие от вас Дарья Донцова пишет регулярно и сериями». Потом его приглашали в Сорбонну — на научную конференцию по творчеству Александры Марининой...

— Братья Вайнеры — явление не только в советском детективном жанре, но и в мировом. Хотя, по-моему, они начинали копать туннель с двух сторон, и он не всегда соединялся.

«Какие у вас ребята замечательные! Одному 17, другому 10, а еще ни разу в тюрьме не были»

Люди известные, сотрудничавшие с Вайнерами, часто говорили о характере Аркадия нелицеприятные вещи, зато Георгия единогласно называли добряком из добряков. Друзья в последние годы дали Жоре прозвище Гуру и шли к нему за советами по всем поводам, как к ребе. Журналистам Жора-Гуру с шутливой готовностью отвечал на вопрос о своих недостатках: «Я — лентяй, обжора и выпивоха... Моя жена говорит, что пять рабочих дней в неделю я лежу на диване, курю и якобы думаю, а в уик-энд просто лежу и курю».

Однажды Георгий Александрович признался, как разочаровал девушку-журналиста из российского глянцевого издания, которая «все пыталась выяснить, какие были потрясения в семье, связанные с моей разгульной жизнью... Сказал, что это подробности моей биографии и тех женщин, с которыми я дружил. Моя жена — тьфу, тьфу, тьфу! — ни разу не поймала меня на левом выходе, потому что придерживаюсь двух правил. Первое — я свободен. Второе — моя свобода не должна принести горе моим близким. Мои радости — не за чей-то счет».

Жену, а ныне вдову Георгия Вайнера зовут Александра, по-домашнему — Шуня. Режиссер и журналист Виктор Топаллер, много лет друживший с супругами Вайнерами, рассказывал, что последние полтора месяца Шуня жила в клинике рядом с Георгием Александровичем, заезжая домой только переодеться. Топаллер был в числе немногих близких людей, хоронивших Георгия Александровича.

«После кладбища мы заехали в небольшой ресторанчик неподалеку. Сразу договорились: никаких ахов, охов, слез, унылых слов — ему бы это не понравилось! Весь вечер над столом грохотал смех — мы вспоминали нашего друга. Его забавные байки, любимые анекдоты, случаи из нашей жизни. Например, как в ресторане ЦДЛ братья Ибрагимбековы (Максуд и Рустам, сценарист фильма «Белое солнце пустыни». — Авт. ) дрались с братьями Вайнерами: «Братья Стругацкие позже приехали. Опоздали. Нас к этому моменту уже в ментовку замели».

История с братской разборкой — не вымысел. Она произошла в 1970 году, когда Георгий Вайнер познакомился со своей будущей женой, студенткой химического факультета МГУ. Девушка приехала на зимние каникулы в подмосковный пансионат, где Георгий писал очередную книгу. Катаясь на лыжах, Саша сломала ногу, а Жора оказался единственным, кто смог занести ее по лестнице в номер.

Через неделю Георгий сделал Александре предложение: «Чтобы похвастаться перед Сашей, погарцевать перед ней, я повел ее в ресторан Дома литераторов, где собирались самые знаменитые люди того периода. К счастью, Саша поняла, что я действительно самый лучший, потому что вечер закончился грандиозной потасовкой.

Это была знаменитая, вошедшая в анналы Союза писателей драка братьев Ибрагимбековых с братьями Вайнерами, в которой участвовало около 50 человек. Ибрагимбековых поддерживали азербайджанские литераторы, нас — целая толпа официанток, потому что я пропивал в ЦДЛ все деньги, которые зарабатывал. Летали тарелки, бутылки, столы. Выломали входную дверь. Но на Сашеньку впечатление произвести удалось»...

Дрались Вайнеры со знанием дела — они выросли на Сухаревке, считавшейся центром уголовной Москвы: «В доме, где мы жили, соседки завидовали нашей матери: «Какие у вас ребята замечательные. Уже совсем большие — одному 17, другому 10 лет, а еще ни разу в тюрьме не были».

Теперь братья Вайнеры лежат на разных концах Земли: Аркадий — на московском Востряковском кладбище, Георгий — на кладбище Маунт Мориа в Фэйрвью. А мы никогда не увидим продолжение легендарного сериала «Место встречи изменить нельзя», 50-серийную документальную ленту по секретным файлам Интерпола, доступ к которым Георгий Вайнер получил благодаря очень хорошим отношениям с генсекретарем этой суперзакрытой организации. И не прочтем «Полет пингвина» — так младший из братьев-писателей назвал автобиографический роман, оставшийся незавершенным.

«Первую половину жизни мы проживаем в твердом ощущении своего бессмертия, — говорил в одном из своих последних интервью Георгий Вайнер. — Каким образом я, такой милый молодец, буду лежать в этом ящике? ...Одно из величайших дарованных нам Господом благ — то, что мы не знаем своего часа».

:
Г. Переверзева. Если говорить об этой экранизации, на мой взгляд, в романе Вайнеров «Эра милосердия» вопросы духовности поставлены более резко, чем в вашем фильме «Место встречи изменить нельзя»…

С. Говорухин . Правильно. Кино есть кино, оно не подстрочник романа, не то получится «Золотой теленок», когда уже с первых серий смотреть не хочется.

Только теперь прочла книгу братьев Вайнеров « Эра милосердия » , хотя всегда было любопытно сравнить. Меня удивляло, что фраза, ставшая названием книги, только мельком произнесена в фильме.

В фильме весу образу Жеглова придала дама, с которой он явился на праздник – в книге Жеглов отплясывает народные танцы - в одиночестве.

Еще в фильме не совсем понятно, почему Жеглов «кинул» Шарапова: вроде собирался нарядиться на офицерский праздник, а потом пришел в повседневной одежде – тогда как Шарапов развесил «иконостас» и стеснялся. Думала, какой-то серьезный подтекст. На самом деле всё довольно прозаично; в книге - объяснение: Жеглов раньше брал китель Шарапова и наделал в нём дыр своими орденами – тому волей-не волей пришлось прикрывать их своими регалиями.

(Шарапов: Но нельзя же идти на вечер с дырками на груди, это просто уставом запрещается...)

В романе много отклонений от основной линии – дела Груздева и «Чёрной кошки». Признаться, обширное описание поездки «на картошку», военные сны и воспоминания Шарапова, комсомольское собрание - просто пропускала. Собственно, отсекли «ответвления» и в кино, сделав фильм гораздо динамичнее.

Варя в фильме какая-то невнятная; видно, образу негде было развернуться. Как-то выжидающе посматривает на Шарапова, - а тот жалуется, что сгоряча отказал несчастному Жеглову в жилье...

Финал романа ошарашил – всё шло вполне по сценарию фильма, разве что еще «ответвление» - детально описанный роман Вари и Шарапова; была ночь любви (описано красиво, так что просто необходим эвфемизм) и они даже ходили в ЗАГС – но расписаться не успели. Пока Шарапов проникал в банду – Вареньку убили во время её последнего дежурства, накануне демобилизации.
Вообще-то если бы я так слепо не доверилась фильму – сразу бы отметила неладное: ангелоподобная Варенька, бросающаяся завязывать шнурки незнакомым толстякам на улице, была просто обречена в этом мире, где эра милосердия еще долго не наступит:

Шарапов: ...в счастье моем появился холодок неприятного горького предчувствия, тонкая горчинка страха: что-то должно со мной случиться, не может человек так долго и так громадно быть счастлив.

Из статьи :
Сценарий братьев Вайнеров по их же роману «Эра милосердия» был настолько увлекательным, что режиссер Станислав Говорухин снял 7 серий фильма вместо пяти, нарушив договор Гостелерадио СССР с Одесской киностудией. Но вдохновение не оценили и не купили. По требованию чиновников картину пришлось перемонтировать и обрезать эти две «неучтенные» серии. Изменили и конец фильма. По сценарию и первой версии любимая Шарапова Варя погибает.
Георгий Вайнер: Это было решение Гостелерадио СССР, у которого была норма смертей в каждом фильме. Если в конце фильма убивали Левченко, у которого Шарапов был командиром, то еще одна гибель – это был бы уже перебор. Нам сказал Лапин, что всю неделю люди будут смотреть фильм по телевизору, закончится он, скорее всего, в воскресенье – с каким же настроением они пойдут в понедельник на работу, если еще и Варя погибнет? Пришлось оставить Варю в живых. Но, в общем-то, я и сам потом согласился, что такая хорошая концовка людям приятнее.

Кстати, в кино заметно это изменение варианта: Варя в финале с усыновлённым карапузом-подкидышем как-то постарше; доснимали, видно, позже...

Конфликт благородного Шарапова (Варя: Ты на своем месте нужнее Жеглова. Ты как черный хлеб - сильный и честный. Ты всегда будешь за справедливость. Ведь если нет справедливости, то и сытость людям опостылеет, правда?..) и бессердечного Жеглова прописан подробней, хотя суть их спора неизменна:

Жеглов: Попускать вору - наполовину соучаствовать ему! И раз Кирпич вор - ему место в тюрьме, а каким способом я его туда загоню, людям безразлично! (где-то читала похожее мнение политика-Говорухина: Милосердие по отношению к преступнику - это жестокость к его жертве).

Шарапов утверждает, что необходимо ощущать свою власть как бремя ответственности, а не как право распоряжаться. Его участие в судьбе Груздева в романе ярче – потому что изначально тот показан, как крайне неприятный тип; да и Шарапов с подачи Жеглова долго и искренне считает его убийцей Ларисы. Зато киношный Груздев Сергея Юрского - симпатичнее.

Больше воспоминаний о войне и о Левченко в частности (книжный Левченко - поджарый цыганоподобный здоровяк; сравнить с мешковатым добряком Павловым в кино). На фоне этого убийство «бандита или человека» Левченко приобретает ключевое значение. И слова о том, что для Жеглова люди – мусор – в книге звучат достоверней; это не просто обида ошибочно наказанного Груздева.
Кстати, книга завершается решением Шарапова: С Жегловым я работать больше не буду.

В общем, познавательно. Еще масса всяких деталек – Клаша в бандитском притоне в книге – старуха-вурдалачка, которая, в отличие от киношной Клаши-красавицы, играть Шарапова на пианино не заставляла. Вместо черного кота у горбуна на коленках - белый кролик, которого он закалывает вилкой на глазах у Шарапова...

Ну, и посмеялась устаревшему взгляду на – женский – возраст; очень уж показательно:
По залу ходила красивая статная брюнетка очень важного вида, уже в годах, лет за тридцать, в белой наколке на волосах...

По поводу вспомнила недавно читанную пьесу Леонида Зорина «Покровские ворота», с фразой не вошедшей в киноверсию:
Маргарита . Наша эпоха либеральнее в отношении возрастного ценза. Возьмите писателей прошлого века - для них я уже давно вне игры. Я нашла у Тургенева фразу: «Вошла старуха лет сорока ».
Костик. Такая размашистость возмутительна. Видимо, Маргарита Павловна, процесс увядания дворянских гнезд распространялся и на их обитателей. Но хамская безапелляционность классиков, как бы то ни было, мне претит.

Не понимаю, почему прочитала эту книгу только сейчас…. Фильм, всем известный и даже можно сказать легендарный, смотрен-пересмотрен много раз. История Жеглова и Шарапова, как казалось, знакома до мельчайших деталей, диалоги запомнились до последнего слова. И все же книга открыла для меня и ребят этих, и дело их по «черной кошке», да и время то не простое с новой стороны. Словно впервые, с чистого листа я знакомилась с ними.
Признаться, эмоций и мыслей осталось много, но когда вот села, чтобы их описать, вдруг стало сложно, закончились все слова. Осталось только какое-то горькое и в то же время приятное от сопричастности к этой книге ощущение на уровне чувств, которые в слова-то как раз оформить теперь стало почему-то невероятно тяжело. Но я попробую, что получится, то и получится.
Начну, конечно, с того, что книга мне понравилась гораздо больше фильма. Сравнения тут никак не избежать, потому что экранизация делалась не просто по мотивам романа братьев Вайнеров, а буквально построчно. И кино это знаменитое, как мне кажется, даже в чем-то затмило книгу, и не так уж много людей, как оказалось, вообще знает о существовании этого романа, как первоисточника. Оно и не удивительно. Актерский состав подобран удивительно блестящий. И даже я, не воспринимающая, в принципе, (уж простите) Высоцкого, всегда считала, что в этой роли другого актера представить просто не возможно. Теперь я свое мнение изменила, потому что Жеглов вайнеровский и Жеглов говорухинский – это совершенно разные люди.
Во-первых, возраст. По книге Глебу 25, Володе – 22. По сегодняшним меркам – дети еще. И сначала при чтении у меня даже это вызывало недоверие. Ну как в таком «зеленом» еще возрасте можно иметь такой богатый жизненный опыт, такую бульдожью хватку, хитрость и знание людей, как у Жеглова? Но потом как-то сгладилось это чувство, потому что пришло понимание, что в то время, ой какое не простое, опыт жизни приобретался семимильными шагами. А имея еще и характер такой харизматичный - чему ж тут удивляться. Сейчас тоже не все сладко живут, но все же есть тенденция какого-то замедленно-тепличного взросления, да и в целом люди другие сейчас.
Главную роль в романе Вайнеры отводят, несомненно, Шарапову, который прошел совсем другую школу жизни, нежели Жеглов. Даже повествование ведется полностью от его лица. И, как мне показалось, при всей яркости такого персонажа, как Глеб, Вайнеры все же ставку главного героя делают на Володю. В фильме все наоборот.
Авторы, как мне чувствовалось, не любят Жеглова, он у них получился при всей своей прямоте, широких жестах, преданности делу, фанатичности даже какой-то, отрицательный героем, а в кино – Высоцкий эту отрицательность переиграл и сделал из Жеглова персонаж главный и точно не отрицательный. Но все же мне книжный Глеб пришелся по душе больше. Не было в нем тех переигранных всплесков характера, как у Высоцкого, здесь он более естественен и понятен мне, хотя диалоги создатели фильма воспроизвели практически дословно.
Если продолжить сравнение, то никак не избежать и финала, который в фильме был изменен. Книжный финал меня, конечно, просто убил. Сначала было не понятно даже - зачем? Но потом я думала и пришла к мысли, что так было нужно, чтобы показать, что борьба эта только начинается, что война эта бесконечна. И если домысливать продолжение судьбы Шарапова, то мне кажется, что где-то он тоже начнет черстветь и войну свою продолжит с другой уже головой. С такой-то раной в душе. И станет он, спустя годы, похожим чем-то на Глеба, которого ему очень трудно было понимать. Таким же жестким, циничным, беспощадным и иногда беспринципным.
На долю Володи пришлось много испытаний. В романе есть страшные эпизоды его военной жизни, в кино этого не было, кстати. И вот эти его воспоминания делали более очевидной и прозрачной основную линию романа – с одной войны на другую, только понимание этого пришло не сразу.
- Варя, я не могу к этому привыкнуть – часы, минуты, стрелки, циферблаты; гонит время, как на перекладных, все кругом кого-то ловят, врут, хватают, плачут, стонут, шлюхи хохочут, стрельба, воришки, засады; никогда я не знаю, прав я или виноват…
-Володя, дорогой, а разве на войне тебе было легко?
- Варя, я не про легкость! На войне было все просто – враг был там, за линией фронта! А здесь, на этой проклятой работе, я начинаю никому не верить…
Такой пронзительный диалог. И так страшно становится от того, что ему, Шарапову, побывавшему в аду, теперь, дома, в мирное время кажется сложнее и страшнее, чем там!
Кстати, о Варе. Любовная линия получилась в книге очень романтичная и светлая. В кино этому уделено мало внимания. А это важно, даже очень. Так ярко описаны в книге захлестнувшие Володю чувства, так много они в себе несли! Красиво!
Ну и про Эру милосердия никак нельзя не сказать. Эра, в которую люди, победившие фашизм, начавшие новую жизнь, пусть и в разрухе полной, свято верили. Да, пусть через десятки лет, но Эра милосердия наступит. Жаль, что не знали они, что пройдет и тридцать лет, и семьдесят уже, а эра эта никак не наступает. Утопия это, к сожалению. И общество, где совсем нет преступности, просто априори невозможно. Ну или если только всем при рождении вшивать чипы какие-нибудь с программой на праведную жизнь. Но тогда это будут уже не люди, а роботы.
Сейчас все по-другому. И смазались границы между добром и злом, и доверия к доблестным нашим защитникам порядка, полицейским, уже мало. Не разберешь уже где преступников больше – по ту или по эту сторону. И война эта продолжается…
-…идет самая настоящая война, со всеми ее ужасными, неумолимыми законами – с убитыми, ранеными, пленными…
Я попыталась представить себе Жеглова и Шарапова в нашей действительности. И почему-то мне кажется, что как раз Шарапов был бы очень разочарован и возможно подрастерял бы свои идеалистические представления о жизни, хотя…может, я ошибаюсь…
А вот Жеглов бы точно прижился…. И был бы он либо маниакально фанатичным ментом, который беспощадно отдавал бы всего себя, чтобы ловить и сажать преступников, которых сейчас развелось еще больше, либо стал бы он очень успешным оборотнем….типа Карпова из сериала «Глухарь». Сравнение, конечно, не самое удачное, но в точку, по-моему.
И пока существует такое создание как человек, будет это все продолжаться в разных вариациях бесконечно. И война эта невидимая тоже без конца и края.
Книга шикарная. Я очень рада, что наконец-то прочитала ее.

Милосердия не будет

11

Есть у меня любимейший фильм, который я могу смотреть сколько угодно раз - с удовольствием, находя каждый раз какие-то новые "изюминки" :) Этот фильм: "Место встречи изменить нельзя". И была у меня давняя мечта: прочитать роман братьев Вайнеров "Эра милосердия", по которому фильм и был снят.

Прочитать исключительно для того, чтобы сопоставить свои ощущения от фильма с впечатлениями от книги. Честно говоря, было страшновато это делать, т.к. книга обычно всегда глубже и мудрее любых экранизаций. И вот - свершилось...

Главное впечатление: после прочтения книги уважения к фильму стало больше. В первую очередь потому, что фильм необычайно уважительно относит к тексту, и к духу этого самого текста.

Во-первых, необычайно точно подобраны актёры. Можно, например, придраться, что Жеглов-Высоцкий никак внешне не соответствует книжному Жеглову (худому, высокому и в очках). Но по внутренней энергетике данного персонажа - это фантастическое попадание в точку! И точно так же и с остальными персонажами.

Во-вторых, некоторые сцены в фильме мне казались слишком "наигранными", какими-то нарочитыми. Даже казалось, что это какие-то театральные штампы в игре актеров вылезают и всё портят:(Например, в сцене, где Жеглов допрашивает в театре гражданку Волокушину (подельницу Ручечника).

Или чего стоит сцена, где Шарапов поссорился в Жегловым, вернулся поздно домой, а там посреди комнаты стоят начищенные до блеска сапоги Жеглова:) И т.д. и т.п. Таких сценок и фразочек в книге множество и все они очень заботливо (и талантливо) перенесены и в фильм.

Разумеется, в фильме смещены акценты в отношении некоторых персонажей... Так, в книге фигура бандита Фокса, скорее, проходная. А в фильме (благодаря яркой актерской игре Белявского) он фигура чуть ли не центральная. Доктор Груздев в исполнении Юрского - фигура гораздо более "сильная" и интеллигентная, чем в книге. И т.д.

И, разумеется, основной перекос в паре главных героев - Шарапове и Жеглове. В книге Шарапов явно "сильнее", чем в фильме. Например, в книге очень сильное впечатление производят его воспоминания о войне. Когда читал сцену форсирования Вислы - аж мурашки по коже!

Мало того, всё повествование в книге идёт от лица Шарапова. Кроме его прямой речи в книге очень много впечатлений его глазами, и много его собственных размышлений. И довольно глубоких! А в кино это во многом потерялось, и получился Шарапов совсем уж наивным теленком:)

Персонаж Жеглова в фильме многократно "усилен" по сравнению с книгой. В книге Жеглов более простой, приземленный, без претензий на ту харизматичность, которую добавил данному персонажу своим исполнением Высоцкий.

И ещё: с крайним недоумением читаю рецензии, написанные в духе "вот она какая, ментовская сущность - и кошелёк он Кирпичу подбросил, и Груздева без доказательств засадить хотел, и Левченко пристрелил безжалостно". Это, друзья, не про ментовскую сущность - это про сущность ВСЕХ / ЛЮБЫХ маккиавелистов. Каким бы делом они не занимались: хоть бы преступников ловили, хотя бы предприятием руководили, хотя бы вахтёром работали... Если для человека цель ("результативность", "эффективность" и т.п. высокие идеалы) оправдывает средства, то рано или поздно он начинает перерождаться в чудовище:(

Что поразило ещё?

Возраст главных героев. Могу ошибиться (пишу по памяти), но в книге Шарапову было 23 года, "старому" Жеглову - 26. Пацаны совсем:(

В фильм не попало несколько сцен из книги, на которые посмотреть было бы забавно:) Например, про то, как сотрудники МУРа изучали САМБО. Или про то, как Жеглов плясал вприсядку "барыню" :))

Концовка в книге страшная:(Зачем было убивать Варю? :(((

А знаете, что разочаровало в книге больше всего? Явная "недокрученость" темы про эру милосердия:(Кухонный философ и штатный юморист Михал Михалыч - какой-то проходной персонаж, идеи его странны. А книга заканчивается трагически и безнадёжно. Фильм в этом плане светлее...

"Глеб Жеглов и Володя Шарапов ловят банду и главаря..."

10

Материал из Википедии - свободной энциклопедии

«Эра милосердия» - детективный роман братьев Вайнеров о борьбе московской милиции и прокуратуры с уголовными элементами, расплодившимися во время военной разрухи.

Сюжет

Действие происходит в сентябре - октябре 1945 года в Москве. Война окончена. Владимир Шарапов, фронтовик, от имени которого написан роман, направлен для прохождения дальнейшей службы в милицию. Хотя Шарапов опытный разведчик, его юридические знания невелики. Поэтому его, для учёбы и стажировки, назначают в одну из оперативных групп Московского уголовного розыска (МУР). Эта группа возглавляется Глебом Жегловым и входит в отдел по борьбе с бандитизмом (ОББ).

Группа Жеглова должна ликвидировать банду «Чёрная кошка». Банду так называют потому, что после каждого дела они оставляют на месте преступления либо живого чёрного котёнка, либо рисунок кошки. Эта банда раньше грабила граждан, но с некоторого времени переключилась на другой «род деятельности» - теперь бандиты «работают» по-крупному и грабят продуктовые магазины.

Одновременно группу подчиняют следователю прокуратуры, который должен раскрыть убийство гражданки Ларисы Груздевой.

Главные персонажи

• Сергей Ипатьевич Панков - следователь прокуратуры. Носит старомодные очки с круглыми стёклами, без оправы. Прежде, чем заговорить с человеком, долго рассматривает его поверх очков, будто собирается боднуть. Ему подчинялась бригада сыскарей из МУРа (возглавляемая Жегловым), когда он вёл дело Ларисы Груздевой.
• Илья Сергеевич Груздев - врач, микробиолог. Брак с Ларисой продлился три года, затем разошлись, хотя официально развод не оформили. Продолжал содержать Ларису, хотя уже проживал в гражданском браке с другой женщиной, Галиной Желтовской.
• Надежда Колесова - сестра Ларисы, обнаружила её труп. Живёт с матерью.
• Лариса Груздева - убитая жена Груздева. Актриса театра (вне штата).
• Галина Желтовская - новая жена Груздева.

Группа Жеглова

• Глеб Георгиевич Жеглов - 26 лет, капитан милиции, старший оперуполномоченный, начальник бригады отдела МУРа по борьбе с бандитизмом. Комсомолец. Высокого роста, ловок, подвижен, быстрые коричневые глаза навыкате. Смуглая кожа, иссиня-чёрные волосы. Очень широк в плечах. Носит штатный парабеллум в кобуре на брючном ремне - надев галифе, уже вооружён. С пистолетом не расстаётся, даже когда спит - поставив на предохранитель, кладёт его под подушку. Одна из черт его характера - самолюбование. Он хочет быть лучшим во всем - начиная с блеска сапог, которые полирует беспрестанно, и заканчивая импровизированным соревнованием на уборке картошки. Поэтому он до дерзости смел, невероятно трудоспособен, но к людям относится, как к расходному материалу. Эту черту в нём подметил Груздев, сказавший Шарапову: «…он через кого хочешь переступит. Доведётся - и через тебя тоже». Не женат, живёт в общежитии на Башиловке . Признался, что рос без отца, кроме него в семье четверо детей. В МУРе уже пять лет.
• Владимир Иванович Шарапов - 22 года, старший лейтенант, оперуполномоченный. Фронтовик, командовал ротой разведки. В сентябре сорок четвёртого (под Ковелем) принял командование штрафной ротой. 42 раза ходил за линию фронта. Общаясь с бывшими уголовниками, Шарапов в совершенстве освоил блатной жаргон. Комсомолец. От его лица ведётся повествование. Хотя свою внешность почти не описывает, упомянуто, что Шарапов - блондин с очень густыми волосами, один из передних зубов сколот или отсутствует (Шарапов говорит о своей щербатости). У него курносый нос и маленькие (по его мнению) глазки - красавцем себя не считает. В группе Жеглова проходит практику. Живёт у площади Сретенские Ворота , в комнате коммунальной квартиры, в десяти минутах ходьбы от Петровки, 38 . Награждён орденом Красного Знамени , орденом Отечественной войны , двумя орденами Красной Звезды , польским крестом Virtuti Militari , семью медалями: "За отвагу", "За боевые заслуги", "За взятие Берлина" и др. Был ранен пять раз.
• Иван Пасюк - сержант. Ему за тридцать. Огромный человек, широкое лицо, руки-лопаты. Говорит с характерным украинским выговором. Учится в вечерней школе в шестом классе, причём за неуспеваемость его грозят перевести в пятый.
• Николай Тараскин - оперативный работник группы Жеглова. Совсем молодой человек, невысокого роста, щуплый. Отсутствие опыта компенсирует старательностью. По причине отсутствия опыта ему постоянно достаётся канцелярская работа (писание отчётов за всю группу), которую он терпеть не может и норовит сплавить кому-нибудь другому. Жена Вера - официантка буфета.
• Григорий Ушивин , по прозвищу «Гриша Шесть-на-Девять» - фотограф, работник группы Жеглова, неаттестованный сотрудник. Очень высокого роста, невероятно худ. Держится с важностью, часто принимает напыщенные позы. Когда говорит, откидывает назад голову. Гриша рассказывает о себе множество историй, ни разу не повторяясь. Из этих историй следует, какой великий человек Гриша Шесть-на Девять. Поэтому Жеглов при знакомстве представляет его не иначе, как «старший сын барона Мюнхгаузена ». Хрящеватое лицо, носит очки в роговой оправе, куртку с бархатным воротничком и клетчатую кепку. Испытывает проблемы со здоровьем - Жеглов намекает, что Гриша не может пройти медкомиссию, чтобы стать оперуполномоченным.
• Василий Векшин - оперативный работник из Ярославля . Был прикомандирован к группе Жеглова, поскольку всех жегловцев московский криминалитет знает в лицо. Небольшого роста, тщедушен. Работал как агент внедрения, изображал из себя бандитскую «шестёрку». На его счету разгромленная банда Яши Нудного. Был убит ножом в сердце при попытке внедрения в банду «Чёрная кошка».

Персонажи второго плана

Работники МУРа и милиции города

• Пётр Соловьёв - старший лейтенант, опердежурный. Комсомолец. Круглое веснушчатое лицо. Выиграл по довоенной государственной облигации пятьдесят тысяч рублей. Соловьёв захотел потратить все деньги на себя и семью, за что был подвергнут Жегловым насмешкам и глумлению. Во время засады для поимки бандита Фокса, был сильно напуган последним, дал возможность Фоксу застрелить Топоркова, затем по приказу Фокса лег на пол и дал бандиту сбежать. Из-за этого подвергся критике и осуждению товарищей и был изгнан из рядов МУРа (что однако являлось по сути самоуправством, так как, насколько бы подлым и трусливым Соловьёв ни оказался, увольнять его из рядов МУРа по закону имел право лишь начальник МУРа). Участвовал в опознании Фокса в ресторане "Савой", так как знал его в лицо.
• Копырин - водитель милицейского автобуса (в экранизации романа - Копытин). Шутники из МУРа называют трофейный, латаный-перелатаный автобус «Опель-Блитц » не иначе, как «Фердинанд ». Впрочем, потешаться над автобусом-развалюхой в присутствии водителя воспрещается.
• Алимов - проводник-кинолог служебной немецкой овчарки по кличке Абрек.
• Варвара Александровна Синичкина - младший сержант милиции, работник постовой службы, председатель шефской комиссии бюро комсомола. Круглое, нежное, почти детское лицо. Огромные глаза, причём разного цвета: один - серый, а второй - с зеленоватым отливом(возможно, это указывает на наличие гетерохромии). Пухлые губы, на носу - еле заметные веснушки. Тоненькая, стройная и высокая фигурка. Варя - настоящая красавица, а также, очень добрая, умная, отзывчивая и ласковая девушка. До войны была студенткой второго курса педагогического вуза. Погибла при исполнении служебных обязанностей в ночь, когда Шарапов был внедрен в банду и спал под надзором Левченко. В многосерийном телефильме «Место встречи изменить нельзя», который является экранизацией романа, девушка остаётся жива и забирает ребёнка-подкидыша из роддома имени Грауэрмана, о чём Шарапов узнаёт в самом конце фильма.
• Воробьихин , лейтенант милиции, участковый.
• Кондрат Филимонович Мурашко , майор милиции. Специалист по ворам-карманникам («щипачам»). Щуплый, пожилой, седой человек. Маленькие сухие руки. Старая сатиновая рубашка много раз заштопана, но чиста.
• Лев Алексеевич Свирский , подполковник милиции, начальник отдела борьбы с бандитизмом (ОББ) МУРа, непосредственный начальник Жеглова.
• Китаин , полковник милиции, заместитель начальника МУРа.
• Маханьков , генерал-лейтенант милиции, начальник московского Управления НКВД.
• Филимонов , инструктор по борьбе самбо . Невысокий щуплый человек, с маловыразительными интонациями речи.
• Топорков , лейтенант милиции. Смертельно ранен во время засады на Фокса в квартире Верки Модистки.
• Сапожников, эксперт научно-технического отдела. Работал с отпечатками пальцев Фокса
• Родионов - эксперт
• Мамыкин - начальник бригады
• Стёпа Захаров - опер из ОБХСС, секретарь комсомольской организации МУРа

Соседи Шарапова по коммунальной квартире

• Михаил Михайлович Бомзе - сосед Шарапова по коммунальной квартире на Сретенке. Маленькие руки и ноги при массивном туловище, маленькая лысая голова. Все это, вдобавок к клетчатому коричневому костюму, заставляет вспомнить старую черепаху в панцире. Его сына, студента консерватории, убили на фронте в сорок первом. Жена умерла от горя через три дня после получения «похоронки» на сына. Живёт тем, что пишет шутки для газет и журналов. Его профессия так и называется «юморист-малоформист».
• Александра и Семён Барановы - родители пятерых шумных отпрысков. Семён - инвалид, любитель выпить и поскандалить с женой, был быстро поставлен на место Жегловым, когда тот ночевал у Шарапова.

Уголовники, бандиты и их подручные

• Анатолий Шкандыбин - уголовник, молодой чернявый парень. Его характер - смесь наглости, подлости и трусости. После выхода из исправительного лагеря стал наставлять «на путь истинный» желавших поскорее «стать взрослыми» мальчишек - обучать их воровскому жаргону, спаивать, угощать сигаретами, расписывать «лёгкую фартовую жизнь» и т. д.
• Сенька Тузик - вор, бандитская «шестёрка». Пообещал вывести на банду «Чёрная кошка». "Он согласился передать бандитам, что фартовый человек ищет настоящих воров в законе, чтобы вместе сварганить миллионное дело". Сам в романе не появляется, говорит по телефону. Судя по тому, что бандиты из «Чёрной кошки» передают Тузику «привет» через Шарапова, дни Сеньки сочтены.
• Васька Колодяга - грабитель. Симулировал в управлении, куда его привезли на допрос, эпилептический припадок.
• Валентин Бисяев , по прозвищу Валька Копчёный . Подарил Маньке Облигации браслет в виде ящерицы.
• Мария Афанасьевна Колыванова , по прозвищу Манька Облигация . По характеристике самого Жеглова: «дама, приятная во всех отношениях». Хорошенькое личико, губы накрашены сердечком. Жёлтые локоны уложены в модную причёску «сеточка с мушками». Кукольные зелёные глаза, причём левый, на момент ареста, «украшает» наливной глянцевый фингал, всех цветов радуги. Несмотря на внешность, виртуозно матерится.
• Константин Сапрыкин , по прозвищу Кирпич . Двадцать пять лет, три судимости. Кличку получил за необычную форму черепа. Длинное лошадиное лицо, тяжёлая челюсть, маленькие глазки, курносый нос с широкими ноздрями.
• Вера Степановна Моторина , по прозвищу Верка Модистка . Зарабатывает тем, что перешивает краденую одежду. Затем эту одежду продают на базарах торговцы-«марвихеры».
• Ингрид Карловна Соболевская , тридцать лет. Певица. Утверждает, что с Фоксом были любовниками, но расстались. Подруга убитой Ларисы Груздевой.
• Пётр Ручников , по прозвищу Ручечник . Носит элегантный красивый серый костюм, белую рубашку, полосатый галстук с бриллиантовой булавкой, модные башмаки «шимми» на толстой подошве. В руке - резная палка-трость, на которую грузно опирается «для понту», поскольку совершенно здоров.
• Светлана Петровна Волокушина , 1921-22 года рождения, двадцать три или двадцать четыре года, подручная и подельница Ручечника. Очень красивая женщина, высокая, белокожая, в короне тяжёлых русых волос. Манеры вальяжные, ленивые.
• Екатерина Петровна Задохина , семидесяти лет. Хозяйка личного телефона К 4-89-18, который Шарапов нашёл в записной книжке Ручечника на букву «Ф».
• «Подсадная Аня » - лет двадцати двух, удлинённое белое лицо, короткий курносый нос, во рту две стальные фиксы. Крашеные светлые волосы.
• Клаша - старуха, хозяйка «хазы», где квартирует банда «Чёрная кошка». Ещё крепкая женщина, «мордастая», как её назвал Шарапов. Впрочем, он же её называет ещё и «вурдалаком».

Банда «Чёрная кошка»

• Евгений Петрович Фокс . Высок, строен, широкая грудь, узкая талия. Пышная шевелюра чёрных вьющихся волос. Синие глаза, бледное лицо, на подбородке ямочка. Ходит в дорогого сукна военной форме старших офицеров, без погон. На кителе - орден Отечественной войны. Две нашивки за ранения. Требует от подельников и любовниц, чтобы его называли не по имени, а по фамилии. По всей вероятности, Фокс не входит в «блатную» иерархию, либо, как ранее имевший несерьёзную судимость, либо «ссучившийся » вор.

- Скажи-ка, Сапрыкин, ты как думаешь - Фокс в законе или он приблатненный? - спросил Жеглов так, будто после десяти встреч с Фоксом вопрос этот для себя решить не смог и вот теперь надумал посоветоваться с таким опытным человеком, как Кирпич. - Даже не знаю, как тебе сказать. По замашкам он вроде фраера, но он не фраер, это я точно знаю. Ему человека подколоть - как тебе высморкаться. Нет, он у нас в авторитете, - покачал длинной квадратной головой Сапрыкин. - А не мог Фокс окраску сменить? - задумчиво предположил Жеглов. - Да у нас, по-моему, никто и не знает, чем он занимается. Сроду я не упомню такого разговора. Он на хазах почти не бывает - в одиночку, как хороший матерый волчище, работает. Появится иногда, товар сбросит - только его и видели…

• Анна Петровна Дьячкова - та самая Аня, которой звонил Ручечник для связи с Фоксом. Настоящая любовница Фокса. Двадцать четыре года, работает завпроизводством пункта питания на Казанском вокзале. Ребята из аналитического отдела МУРа «вычислили» её, когда искали фоксову Аню, но «разработать» не успели.
• Карп , горбун - человек средних лет с плоским лицом. Очень тонкие, плотно сжатые губы. Красные веки. Белые больные десны, гнилые зубы. Длинные корявые руки, сухие пальцы. Одет в вельветовую толстовку и валенки. Когда Шарапов увидел его в первый раз, на коленях у него сидел кролик-альбинос с красными носом и алыми глазами. К концу разговора с Шараповым горбун заколол кролика вилкой со стола.
• Лошак - водитель хлебного фургона с госномером МГ 38-03. Хрящевое длинное лицо, за которое и получил свою кличку.
• Есин - водитель «Студебеккера». Убит Жегловым во время погони за Фоксом.
• Промокашка - лет двадцати двух-двадцати пяти. Длинное лицо, вихлявые движения. На голове - крохотная кепочка-«малокопеечка».
• «Чугунная Рожа » - так прозвал этого бандита Шарапов, не слышавший, как к нему обращаются другие. Серое ноздреватое лицо, тусклые белые глаза, скрипучий голос.
• Алексей Диомидович Тягунов - молодой красивый человек, один глаз - стеклянный. Шарапов вспомнил, что видел его в муровской картотеке как убийцу-рецидивиста.
• Сергей Левченко - плечистый, со звероватым цыганским лицом. На войне служил в штрафной роте под командованием Шарапова. Шарапов описывает эпизод, когда он с Левченко переправлялся через Вислу, чтобы добыть «языка». На обратном пути Левченко сильно ранило осколком мины в спину. Затем санитарный поезд, в котором ехал лечиться Левченко, разбомбили под Брестом. Шарапов полагал, что Левченко погиб, однако погибли только его документы. Без них доказать, что искупил кровью свою вину, Левченко не смог, поэтому он сбежал и прибился к банде. Левченко сказал Шарапову, что не выдал его банде потому, что Шарапов вытащил его, раненого, после похода за «языком» на Висле. Во время ареста банды пытался сбежать, но был убит Жегловым. Это окончательно поссорило Шарапова и Жеглова.

Эпизодические персонажи

• Александр Васильевич Ляховский - генерал, лётчик, Герой Советского Союза. Потерпевший - у него угнали личный автомобиль «М-1» (эмку). Нашёл машину безвестный инспектор ОРУДа. Предприимчивый Жеглов устроил так, что генерал написал на его имя благодарственное письмо в МУРовскую многотиражку «На боевом посту». Это один из поступков Жеглова, который вызвал резкое неприятие Шарапова.
• Фирсов Елизар Иванович - потерпевший. Был ранен Шкандыбиным из охотничьего ружья, из мести за то, что не давал Шкандыбину втягивать молодёжь в бандитскую группу.
• Котова - девица лёгкого поведения. Носит толстую и длинную искусственную косу. Умудрилась перессорить подвыпивших посетителей ресторана, доведя их до драки.
• Липатников Фёдор Петрович - свидетель, сосед Ларисы Груздевой. Его показания позволили Жеглову обвинить Илью Сергеевича Груздева в убийстве Ларисы. Сутулый суетливый человечек, с длинными жёлтыми передними зубами.
• Спиридон - сторож дома на Божедомке, где живёт Соболевская. На фартуке огромная жестяная бляха дворника. В зимней шапке-ушанке и валенках, подшитых кожей. Говорит тонким, скрипучим голосом. Курит невероятных размеров «козью ногу».
• Воронов Борис Николаевич - домоуправляющий дома номер семь на Божедомке, где живёт Соболевская. Потерял одну руку на фронте.
• Миляев - слесарь. Обнаружил ребёнка-подкидыша. Вместо ноги - деревянный протез, ходит в старой краснофлотской шинели.
• Марианна - буфетчица в ресторане "Савой", "самоходка". "Красивая статная брюнетка очень важного вида, уже в годах, лет за 30, в белой наколке на волосах, ходила по залу и катала перед собой стеклянный столик на колёсах"

Экранизация

Роман экранизирован в 1979 году на Одесской киностудии - фильм «Место встречи изменить нельзя », режиссёр Станислав Говорухин.

• В основу произведения легла реальная история банды Ивана Митина из Красногорска.
• Владимир Шарапов появляется в других произведениях братьев Вайнеров о советской милиции.
• В журнале "Смена " (№№ 15-22, 24 за 1975 год) журнальный вариант романа был опубликован под названием "Место встречи изменить нельзя".
• Писатель Эдуард Хруцкий считал Глеба Жеглова отрицательным персонажем, а появление такого яркого антигероя - прорывом в советской литературе : "..Вообще, ограничений было множество. В Главлит , например, поступил знаменитый приказ заместителя министра внутренних дел Юрия Чурбанова , из которого следовало: литературным героям – сыщикам, следователям – запрещалось выпивать, расходиться с жёнами и, не дай бог, иметь любовницу! Для надзора за нами, писателями и журналистами, в то время существовала целая государственная система: Главлит, пресс-бюро КГБ, пресс-бюро МВД и пресс-бюро Прокуратуры СССР. Я специально рассказываю об этом цензурном маразме, чтобы было понятно: появление в литературе такого яркого антигероя, как Глеб Жеглов, – мощный прорыв братьев Вайнеров .. Они уже были очень знаменитыми людьми, когда начали работать над «Эрой милосердия». Я считаю – это их главный роман. Победа над цензурой произошла ещё и потому, что роман вышел в «Воениздате ». Военную цензуру не интересовал моральный облик сыщиков, их интересовало, нет ли в романе военных тайн – описания нового танка или дислокации войск. Ничего этого в романе не было. Так, впервые в детективной литературе возник образ антигероя – высокого, с тонкой талией, цыганисто-красивого Глеба Жеглова. Он сложный человек. Мог отдать свои хлебные карточки соседке, а мог взять уголовное дело, забытое другом на столе, спрятать его и весь день наблюдать, как друг мучается.. Вайнеры не любили своего героя – он больше нигде никогда не появляется, а Шарапов «переселяется» в новую книгу «Гонки по вертикали ».. Высоцкий сделал Жеглова другим.. Песенное обаяние и мастерство актёра сделали из антигероя героя. «Вор должен сидеть в тюрьме» – это стало заповедью для многих сыщиков. Но, к сожалению, подбросить кому надо пистолет или наркотики для некоторых стало таким же обыденным делом, как для Жеглова запихнуть кошелёк в карман воришки Кости Сапрыкина, так незабываемо сыгранного Садальским ."
• Герой песни В.С. Высоцкого "Письмо торговца ташкентскими фруктами с Центрального рынка" отдал за роман "Эра милосердия" две дыни и килограмм гранатов.

Напишите отзыв о статье "Эра милосердия (роман)"

Примечания

Ссылки

Отрывок, характеризующий Эра милосердия (роман)

Странница успокоилась и, наведенная опять на разговор, долго потом рассказывала про отца Амфилохия, который был такой святой жизни, что от ручки его ладоном пахло, и о том, как знакомые ей монахи в последнее ее странствие в Киев дали ей ключи от пещер, и как она, взяв с собой сухарики, двое суток провела в пещерах с угодниками. «Помолюсь одному, почитаю, пойду к другому. Сосну, опять пойду приложусь; и такая, матушка, тишина, благодать такая, что и на свет Божий выходить не хочется».
Пьер внимательно и серьезно слушал ее. Князь Андрей вышел из комнаты. И вслед за ним, оставив божьих людей допивать чай, княжна Марья повела Пьера в гостиную.
– Вы очень добры, – сказала она ему.
– Ах, я право не думал оскорбить ее, я так понимаю и высоко ценю эти чувства!
Княжна Марья молча посмотрела на него и нежно улыбнулась. – Ведь я вас давно знаю и люблю как брата, – сказала она. – Как вы нашли Андрея? – спросила она поспешно, не давая ему времени сказать что нибудь в ответ на ее ласковые слова. – Он очень беспокоит меня. Здоровье его зимой лучше, но прошлой весной рана открылась, и доктор сказал, что он должен ехать лечиться. И нравственно я очень боюсь за него. Он не такой характер как мы, женщины, чтобы выстрадать и выплакать свое горе. Он внутри себя носит его. Нынче он весел и оживлен; но это ваш приезд так подействовал на него: он редко бывает таким. Ежели бы вы могли уговорить его поехать за границу! Ему нужна деятельность, а эта ровная, тихая жизнь губит его. Другие не замечают, а я вижу.
В 10 м часу официанты бросились к крыльцу, заслышав бубенчики подъезжавшего экипажа старого князя. Князь Андрей с Пьером тоже вышли на крыльцо.
– Это кто? – спросил старый князь, вылезая из кареты и угадав Пьера.
– AI очень рад! целуй, – сказал он, узнав, кто был незнакомый молодой человек.
Старый князь был в хорошем духе и обласкал Пьера.
Перед ужином князь Андрей, вернувшись назад в кабинет отца, застал старого князя в горячем споре с Пьером.
Пьер доказывал, что придет время, когда не будет больше войны. Старый князь, подтрунивая, но не сердясь, оспаривал его.
– Кровь из жил выпусти, воды налей, тогда войны не будет. Бабьи бредни, бабьи бредни, – проговорил он, но всё таки ласково потрепал Пьера по плечу, и подошел к столу, у которого князь Андрей, видимо не желая вступать в разговор, перебирал бумаги, привезенные князем из города. Старый князь подошел к нему и стал говорить о делах.
– Предводитель, Ростов граф, половины людей не доставил. Приехал в город, вздумал на обед звать, – я ему такой обед задал… А вот просмотри эту… Ну, брат, – обратился князь Николай Андреич к сыну, хлопая по плечу Пьера, – молодец твой приятель, я его полюбил! Разжигает меня. Другой и умные речи говорит, а слушать не хочется, а он и врет да разжигает меня старика. Ну идите, идите, – сказал он, – может быть приду, за ужином вашим посижу. Опять поспорю. Мою дуру, княжну Марью полюби, – прокричал он Пьеру из двери.
Пьер теперь только, в свой приезд в Лысые Горы, оценил всю силу и прелесть своей дружбы с князем Андреем. Эта прелесть выразилась не столько в его отношениях с ним самим, сколько в отношениях со всеми родными и домашними. Пьер с старым, суровым князем и с кроткой и робкой княжной Марьей, несмотря на то, что он их почти не знал, чувствовал себя сразу старым другом. Они все уже любили его. Не только княжна Марья, подкупленная его кроткими отношениями к странницам, самым лучистым взглядом смотрела на него; но маленький, годовой князь Николай, как звал дед, улыбнулся Пьеру и пошел к нему на руки. Михаил Иваныч, m lle Bourienne с радостными улыбками смотрели на него, когда он разговаривал с старым князем.
Старый князь вышел ужинать: это было очевидно для Пьера. Он был с ним оба дня его пребывания в Лысых Горах чрезвычайно ласков, и велел ему приезжать к себе.
Когда Пьер уехал и сошлись вместе все члены семьи, его стали судить, как это всегда бывает после отъезда нового человека и, как это редко бывает, все говорили про него одно хорошее.

Возвратившись в этот раз из отпуска, Ростов в первый раз почувствовал и узнал, до какой степени сильна была его связь с Денисовым и со всем полком.
Когда Ростов подъезжал к полку, он испытывал чувство подобное тому, которое он испытывал, подъезжая к Поварскому дому. Когда он увидал первого гусара в расстегнутом мундире своего полка, когда он узнал рыжего Дементьева, увидал коновязи рыжих лошадей, когда Лаврушка радостно закричал своему барину: «Граф приехал!» и лохматый Денисов, спавший на постели, выбежал из землянки, обнял его, и офицеры сошлись к приезжему, – Ростов испытывал такое же чувство, как когда его обнимала мать, отец и сестры, и слезы радости, подступившие ему к горлу, помешали ему говорить. Полк был тоже дом, и дом неизменно милый и дорогой, как и дом родительский.
Явившись к полковому командиру, получив назначение в прежний эскадрон, сходивши на дежурство и на фуражировку, войдя во все маленькие интересы полка и почувствовав себя лишенным свободы и закованным в одну узкую неизменную рамку, Ростов испытал то же успокоение, ту же опору и то же сознание того, что он здесь дома, на своем месте, которые он чувствовал и под родительским кровом. Не было этой всей безурядицы вольного света, в котором он не находил себе места и ошибался в выборах; не было Сони, с которой надо было или не надо было объясняться. Не было возможности ехать туда или не ехать туда; не было этих 24 часов суток, которые столькими различными способами можно было употребить; не было этого бесчисленного множества людей, из которых никто не был ближе, никто не был дальше; не было этих неясных и неопределенных денежных отношений с отцом, не было напоминания об ужасном проигрыше Долохову! Тут в полку всё было ясно и просто. Весь мир был разделен на два неровные отдела. Один – наш Павлоградский полк, и другой – всё остальное. И до этого остального не было никакого дела. В полку всё было известно: кто был поручик, кто ротмистр, кто хороший, кто дурной человек, и главное, – товарищ. Маркитант верит в долг, жалованье получается в треть; выдумывать и выбирать нечего, только не делай ничего такого, что считается дурным в Павлоградском полку; а пошлют, делай то, что ясно и отчетливо, определено и приказано: и всё будет хорошо.
Вступив снова в эти определенные условия полковой жизни, Ростов испытал радость и успокоение, подобные тем, которые чувствует усталый человек, ложась на отдых. Тем отраднее была в эту кампанию эта полковая жизнь Ростову, что он, после проигрыша Долохову (поступка, которого он, несмотря на все утешения родных, не мог простить себе), решился служить не как прежде, а чтобы загладить свою вину, служить хорошо и быть вполне отличным товарищем и офицером, т. е. прекрасным человеком, что представлялось столь трудным в миру, а в полку столь возможным.
Ростов, со времени своего проигрыша, решил, что он в пять лет заплатит этот долг родителям. Ему посылалось по 10 ти тысяч в год, теперь же он решился брать только две, а остальные предоставлять родителям для уплаты долга.

Армия наша после неоднократных отступлений, наступлений и сражений при Пултуске, при Прейсиш Эйлау, сосредоточивалась около Бартенштейна. Ожидали приезда государя к армии и начала новой кампании.
Павлоградский полк, находившийся в той части армии, которая была в походе 1805 года, укомплектовываясь в России, опоздал к первым действиям кампании. Он не был ни под Пултуском, ни под Прейсиш Эйлау и во второй половине кампании, присоединившись к действующей армии, был причислен к отряду Платова.
Отряд Платова действовал независимо от армии. Несколько раз павлоградцы были частями в перестрелках с неприятелем, захватили пленных и однажды отбили даже экипажи маршала Удино. В апреле месяце павлоградцы несколько недель простояли около разоренной до тла немецкой пустой деревни, не трогаясь с места.
Была ростепель, грязь, холод, реки взломало, дороги сделались непроездны; по нескольку дней не выдавали ни лошадям ни людям провианта. Так как подвоз сделался невозможен, то люди рассыпались по заброшенным пустынным деревням отыскивать картофель, но уже и того находили мало. Всё было съедено, и все жители разбежались; те, которые оставались, были хуже нищих, и отнимать у них уж было нечего, и даже мало – жалостливые солдаты часто вместо того, чтобы пользоваться от них, отдавали им свое последнее.
Павлоградский полк в делах потерял только двух раненых; но от голоду и болезней потерял почти половину людей. В госпиталях умирали так верно, что солдаты, больные лихорадкой и опухолью, происходившими от дурной пищи, предпочитали нести службу, через силу волоча ноги во фронте, чем отправляться в больницы. С открытием весны солдаты стали находить показывавшееся из земли растение, похожее на спаржу, которое они называли почему то машкин сладкий корень, и рассыпались по лугам и полям, отыскивая этот машкин сладкий корень (который был очень горек), саблями выкапывали его и ели, несмотря на приказания не есть этого вредного растения.
Весною между солдатами открылась новая болезнь, опухоль рук, ног и лица, причину которой медики полагали в употреблении этого корня. Но несмотря на запрещение, павлоградские солдаты эскадрона Денисова ели преимущественно машкин сладкий корень, потому что уже вторую неделю растягивали последние сухари, выдавали только по полфунта на человека, а картофель в последнюю посылку привезли мерзлый и проросший. Лошади питались тоже вторую неделю соломенными крышами с домов, были безобразно худы и покрыты еще зимнею, клоками сбившеюся шерстью.
Несмотря на такое бедствие, солдаты и офицеры жили точно так же, как и всегда; так же и теперь, хотя и с бледными и опухлыми лицами и в оборванных мундирах, гусары строились к расчетам, ходили на уборку, чистили лошадей, амуницию, таскали вместо корма солому с крыш и ходили обедать к котлам, от которых вставали голодные, подшучивая над своею гадкой пищей и своим голодом. Также как и всегда, в свободное от службы время солдаты жгли костры, парились голые у огней, курили, отбирали и пекли проросший, прелый картофель и рассказывали и слушали рассказы или о Потемкинских и Суворовских походах, или сказки об Алеше пройдохе, и о поповом батраке Миколке.
Офицеры так же, как и обыкновенно, жили по двое, по трое, в раскрытых полуразоренных домах. Старшие заботились о приобретении соломы и картофеля, вообще о средствах пропитания людей, младшие занимались, как всегда, кто картами (денег было много, хотя провианта и не было), кто невинными играми – в свайку и городки. Об общем ходе дел говорили мало, частью оттого, что ничего положительного не знали, частью оттого, что смутно чувствовали, что общее дело войны шло плохо.
Ростов жил, попрежнему, с Денисовым, и дружеская связь их, со времени их отпуска, стала еще теснее. Денисов никогда не говорил про домашних Ростова, но по нежной дружбе, которую командир оказывал своему офицеру, Ростов чувствовал, что несчастная любовь старого гусара к Наташе участвовала в этом усилении дружбы. Денисов видимо старался как можно реже подвергать Ростова опасностям, берег его и после дела особенно радостно встречал его целым и невредимым. На одной из своих командировок Ростов нашел в заброшенной разоренной деревне, куда он приехал за провиантом, семейство старика поляка и его дочери, с грудным ребенком. Они были раздеты, голодны, и не могли уйти, и не имели средств выехать. Ростов привез их в свою стоянку, поместил в своей квартире, и несколько недель, пока старик оправлялся, содержал их. Товарищ Ростова, разговорившись о женщинах, стал смеяться Ростову, говоря, что он всех хитрее, и что ему бы не грех познакомить товарищей с спасенной им хорошенькой полькой. Ростов принял шутку за оскорбление и, вспыхнув, наговорил офицеру таких неприятных вещей, что Денисов с трудом мог удержать обоих от дуэли. Когда офицер ушел и Денисов, сам не знавший отношений Ростова к польке, стал упрекать его за вспыльчивость, Ростов сказал ему:
– Как же ты хочешь… Она мне, как сестра, и я не могу тебе описать, как это обидно мне было… потому что… ну, оттого…
Денисов ударил его по плечу, и быстро стал ходить по комнате, не глядя на Ростова, что он делывал в минуты душевного волнения.
– Экая дуг"ацкая ваша пог"ода Г"остовская, – проговорил он, и Ростов заметил слезы на глазах Денисова.

В апреле месяце войска оживились известием о приезде государя к армии. Ростову не удалось попасть на смотр который делал государь в Бартенштейне: павлоградцы стояли на аванпостах, далеко впереди Бартенштейна.
Они стояли биваками. Денисов с Ростовым жили в вырытой для них солдатами землянке, покрытой сучьями и дерном. Землянка была устроена следующим, вошедшим тогда в моду, способом: прорывалась канава в полтора аршина ширины, два – глубины и три с половиной длины. С одного конца канавы делались ступеньки, и это был сход, крыльцо; сама канава была комната, в которой у счастливых, как у эскадронного командира, в дальней, противуположной ступеням стороне, лежала на кольях, доска – это был стол. С обеих сторон вдоль канавы была снята на аршин земля, и это были две кровати и диваны. Крыша устраивалась так, что в середине можно было стоять, а на кровати даже можно было сидеть, ежели подвинуться ближе к столу. У Денисова, жившего роскошно, потому что солдаты его эскадрона любили его, была еще доска в фронтоне крыши, и в этой доске было разбитое, но склеенное стекло. Когда было очень холодно, то к ступеням (в приемную, как называл Денисов эту часть балагана), приносили на железном загнутом листе жар из солдатских костров, и делалось так тепло, что офицеры, которых много всегда бывало у Денисова и Ростова, сидели в одних рубашках.
В апреле месяце Ростов был дежурным. В 8 м часу утра, вернувшись домой, после бессонной ночи, он велел принести жару, переменил измокшее от дождя белье, помолился Богу, напился чаю, согрелся, убрал в порядок вещи в своем уголке и на столе, и с обветрившимся, горевшим лицом, в одной рубашке, лег на спину, заложив руки под голову. Он приятно размышлял о том, что на днях должен выйти ему следующий чин за последнюю рекогносцировку, и ожидал куда то вышедшего Денисова. Ростову хотелось поговорить с ним.
За шалашом послышался перекатывающийся крик Денисова, очевидно разгорячившегося. Ростов подвинулся к окну посмотреть, с кем он имел дело, и увидал вахмистра Топчеенко.
– Я тебе пг"иказывал не пускать их жг"ать этот ког"ень, машкин какой то! – кричал Денисов. – Ведь я сам видел, Лазаг"чук с поля тащил.
– Я приказывал, ваше высокоблагородие, не слушают, – отвечал вахмистр.
Ростов опять лег на свою кровать и с удовольствием подумал: «пускай его теперь возится, хлопочет, я свое дело отделал и лежу – отлично!» Из за стенки он слышал, что, кроме вахмистра, еще говорил Лаврушка, этот бойкий плутоватый лакей Денисова. Лаврушка что то рассказывал о каких то подводах, сухарях и быках, которых он видел, ездивши за провизией.
За балаганом послышался опять удаляющийся крик Денисова и слова: «Седлай! Второй взвод!»
«Куда это собрались?» подумал Ростов.
Через пять минут Денисов вошел в балаган, влез с грязными ногами на кровать, сердито выкурил трубку, раскидал все свои вещи, надел нагайку и саблю и стал выходить из землянки. На вопрос Ростова, куда? он сердито и неопределенно отвечал, что есть дело.
– Суди меня там Бог и великий государь! – сказал Денисов, выходя; и Ростов услыхал, как за балаганом зашлепали по грязи ноги нескольких лошадей. Ростов не позаботился даже узнать, куда поехал Денисов. Угревшись в своем угле, он заснул и перед вечером только вышел из балагана. Денисов еще не возвращался. Вечер разгулялся; около соседней землянки два офицера с юнкером играли в свайку, с смехом засаживая редьки в рыхлую грязную землю. Ростов присоединился к ним. В середине игры офицеры увидали подъезжавшие к ним повозки: человек 15 гусар на худых лошадях следовали за ними. Повозки, конвоируемые гусарами, подъехали к коновязям, и толпа гусар окружила их.
– Ну вот Денисов всё тужил, – сказал Ростов, – вот и провиант прибыл.
– И то! – сказали офицеры. – То то радешеньки солдаты! – Немного позади гусар ехал Денисов, сопутствуемый двумя пехотными офицерами, с которыми он о чем то разговаривал. Ростов пошел к нему навстречу.
– Я вас предупреждаю, ротмистр, – говорил один из офицеров, худой, маленький ростом и видимо озлобленный.
– Ведь сказал, что не отдам, – отвечал Денисов.
– Вы будете отвечать, ротмистр, это буйство, – у своих транспорты отбивать! Наши два дня не ели.
– А мои две недели не ели, – отвечал Денисов.
– Это разбой, ответите, милостивый государь! – возвышая голос, повторил пехотный офицер.
– Да вы что ко мне пристали? А? – крикнул Денисов, вдруг разгорячась, – отвечать буду я, а не вы, а вы тут не жужжите, пока целы. Марш! – крикнул он на офицеров.
– Хорошо же! – не робея и не отъезжая, кричал маленький офицер, – разбойничать, так я вам…
– К чог"ту марш скорым шагом, пока цел. – И Денисов повернул лошадь к офицеру.
– Хорошо, хорошо, – проговорил офицер с угрозой, и, повернув лошадь, поехал прочь рысью, трясясь на седле.
– Собака на забог"е, живая собака на забог"е, – сказал Денисов ему вслед – высшую насмешку кавалериста над верховым пехотным, и, подъехав к Ростову, расхохотался.
– Отбил у пехоты, отбил силой транспорт! – сказал он. – Что ж, не с голоду же издыхать людям?
Повозки, которые подъехали к гусарам были назначены в пехотный полк, но, известившись через Лаврушку, что этот транспорт идет один, Денисов с гусарами силой отбил его. Солдатам раздали сухарей в волю, поделились даже с другими эскадронами.
На другой день, полковой командир позвал к себе Денисова и сказал ему, закрыв раскрытыми пальцами глаза: «Я на это смотрю вот так, я ничего не знаю и дела не начну; но советую съездить в штаб и там, в провиантском ведомстве уладить это дело, и, если возможно, расписаться, что получили столько то провианту; в противном случае, требованье записано на пехотный полк: дело поднимется и может кончиться дурно».
Денисов прямо от полкового командира поехал в штаб, с искренним желанием исполнить его совет. Вечером он возвратился в свою землянку в таком положении, в котором Ростов еще никогда не видал своего друга. Денисов не мог говорить и задыхался. Когда Ростов спрашивал его, что с ним, он только хриплым и слабым голосом произносил непонятные ругательства и угрозы…
Испуганный положением Денисова, Ростов предлагал ему раздеться, выпить воды и послал за лекарем.
– Меня за г"азбой судить – ох! Дай еще воды – пускай судят, а буду, всегда буду подлецов бить, и госудаг"ю скажу. Льду дайте, – приговаривал он.
Пришедший полковой лекарь сказал, что необходимо пустить кровь. Глубокая тарелка черной крови вышла из мохнатой руки Денисова, и тогда только он был в состоянии рассказать все, что с ним было.
– Приезжаю, – рассказывал Денисов. – «Ну, где у вас тут начальник?» Показали. Подождать не угодно ли. «У меня служба, я зa 30 верст приехал, мне ждать некогда, доложи». Хорошо, выходит этот обер вор: тоже вздумал учить меня: Это разбой! – «Разбой, говорю, не тот делает, кто берет провиант, чтоб кормить своих солдат, а тот кто берет его, чтоб класть в карман!» Так не угодно ли молчать. «Хорошо». Распишитесь, говорит, у комиссионера, а дело ваше передастся по команде. Прихожу к комиссионеру. Вхожу – за столом… Кто же?! Нет, ты подумай!…Кто же нас голодом морит, – закричал Денисов, ударяя кулаком больной руки по столу, так крепко, что стол чуть не упал и стаканы поскакали на нем, – Телянин!! «Как, ты нас с голоду моришь?!» Раз, раз по морде, ловко так пришлось… «А… распротакой сякой и… начал катать. Зато натешился, могу сказать, – кричал Денисов, радостно и злобно из под черных усов оскаливая свои белые зубы. – Я бы убил его, кабы не отняли.
– Да что ж ты кричишь, успокойся, – говорил Ростов: – вот опять кровь пошла. Постой же, перебинтовать надо. Денисова перебинтовали и уложили спать. На другой день он проснулся веселый и спокойный. Но в полдень адъютант полка с серьезным и печальным лицом пришел в общую землянку Денисова и Ростова и с прискорбием показал форменную бумагу к майору Денисову от полкового командира, в которой делались запросы о вчерашнем происшествии. Адъютант сообщил, что дело должно принять весьма дурной оборот, что назначена военно судная комиссия и что при настоящей строгости касательно мародерства и своевольства войск, в счастливом случае, дело может кончиться разжалованьем.

Летом прочитал роман братьев Вайнеров "Эра милосердия". Интересно, что в книге образы Жеглова и Шарапова имеют много отличий от киноролей, которые сыграли Высоцкий и Конкин. Во первых, возраст. Шарапову по книне 22 года, Жеглов на 4 года старше. Шарапов в книге простой парень, не интеллигент, на рояле не играет, в театр приходит с Жегловым первый раз в жизни. На фронте Шарапов служил не только разведчиком но и командовал штрафной ротой, поэтому блатную "феню" знает прекрасно, эти знания ему пригождаются в гостях у Горбатого. Шарапов крепкий, широкоплечий, не большого роста, русоволосый, особой красотой не блещет. На фронте прекрасно тренирован, умеет хорошо драться, стрелять, владеет ножом.

Жеглов помимо того, что прекрасный оперативник, широкоплечий брюнет среднего роста (подчёркивается, что плечи его еле помещаются в пиджак, дамский угодник, склонен к самолюбованию (авторы подчёркивают, что Жеглов любит разглядывать себя в зеркало и начищать свои сапоги до зеркального блеска). Прекрасно танцует. Шарапов даже Варю Синичкину к нему ревнует.

В любом случае благодарен Станиславу Говорухину за культовую экранизацию. И за то, что не убил Варю (по книге она погибает). Это было очень благородно с его стороны. Кстати, Шарапов фигурирует ещё в нескольких книгах Вайнеров.

Но оказывается есть ещё много интересных и малоизвестных подробностей съёмок телесериала "Место встречи изменить нельзя".

Изначально фильм Станислава Говорухина планировался как семисерийный. Но по требованию Гостелерадио его сократили с помощью перемонтажа. Вырезали как маленькие фрагменты, так и целые сцены. Ухитрились сократить кинофильм на два часа экранного времени. Много интересного пришлось вырезать. После монтажа все вырезанные кадры режиссёр сдал в архив Одесской киностудии, где они, к величайшему нашему сожалению, благополучно потерялись..

В итоге в фильм не попали: Фронтовое прошлое Шарапова и Левченко. Фильм должен был начинаться с военного пролога, где Левченко и Шарапов пробираются через линию фронта и выносят из боя раненого языка... Сцену снимали на болоте, промокшие до нитки актеры дубль за дублем лезли в холодную воду... Когда закончились съемки, Конкин увидел на спине у Павлова следы от банок. Тот только встал с больничной койки после воспаления легких...

В роли пленного немца снялся Пьер Оссейн - сын французской актрисы Марины Влади, жены Владимира Высоцкого, от брака с Робером Оссейном...

Пьер вспоминает: «Я снялся в фильме случайно. Много раз был с мамой на съемках - мы приезжали к Володе Высоцкому. И однажды режиссер сказал: «Надо сняться». Я ответил: «Есть!» На меня напялили военную форму, дали в руки винтовку - и в бой»...

Младший сын Влади тоже засветился в роли беспризорника, которого ловит за руку в начале фильма Варя Синичкина...

Постельная сцена Шарапова и Вари. Она была в романе братьев Вайнеров «Эра милосердия», по которой снят фильм, а также в режиссерской версии сценария... В книге она описана так: «Я поцеловал ее в плечо и снова поразился, какая у нее нежная, прохладная кожа. Гладя ее вьющиеся волосы и тонкие гибкие руки, я весь сгорал, а она была утоляюще свежая, тоненькая, и пахло от нее солнцем и первыми тополиными листочками, и грудь ее маленькая с нежными лунами светила мне в сиреневом сумраке занимающегося рассвета, а ноги были длинны и прохладны, как реки»...

Зрители должны были увидеть сцену после эпизода, в котором Шарапов и Варя танцуют. Но из цензурных соображений от единственных на весь сценарий эротических кадров отказались... «Говорухин поступал по-режиссерски мудро, - говорит Владимир Конкин. - Он заранее снимал некоторые сцены, понимая, что они не пройдут цензуру, но ему проще было отдать их, чем лишиться важных драматургических частей фильма. Среди таких сцен была и постельная. И хорошо, что ее нет. Это трехсекундный эпизод, где, по сути, мы лежим под простынкой. И все. Он и был не нужен, и его в итоге вырезали»..

Похождения Промокашки. В сцене с воровской «малиной», после того как участники «Черной кошки» уходят спать, был задуман эпизод: пьяный Промокашка пристает к подруге Горбатого, главаря банды. Но, как вспоминает Иван Бортник, сыгравший Промокашку, актриса во время съемок каждый раз начинала смеяться, и из эпизода ничего не получилось...

Плевок в лицо Жеглова. В эпизоде, когда во время взятия «Черной кошки» Промокашку выводят из подвала, Бортнику дали карт-бланш, разрешив импровизировать... Вспоминает И. Бортник: «Как снималась сцена выхода из подвала? После спектакля “Павшие и живые” мы с Володей подъехали к месту съемки у Яузских ворот. Это недалеко, минуты две езды. Говорухин стоит мрачный, матерится. Не складывался эпизод: все выходят, бросают молча пистолеты, скучно, серо, однообразно... Станислав мне говорит: “Слушай, я тебя очень прошу, ну придумай что-нибудь”. А время уже поджимает. Мы пошли с Володей вниз, в подвал, переодеваться. И тут мне пришла в голову мысль... Это было для всех неожиданностью. На выходе из подвала я истерически запел блатную песню, стал костерить охранников, пинаться с ними...

Ни Говорухин, ни Володя этого не ожидали. От неожиданности Володя даже вдруг потерял серьез, улыбнулся. А я настолько вошел в роль, что плюнул Жеглову в лицо. Он оторопел, утерся… А я уже вовсю попер на них: «Мусора, суки…». Но еще неадекватнее повели себя охранники. Надо сказать, что Говорухин нашел для этого эпизода настоящих милиционеров тех лет, давно уже вышедших на пенсию. Их переодели в послевоенную форму и привезли на съемку. И что с ними случилось! Они вроде понимают, что я актер, но внезапно произошло что-то такое в их сознании: а вдруг не актер? Вдруг настоящий уголовник? У них, вероятно, перед глазами все смешалось, и они стали меня бить, заламывать руки так, что я просто заорал от боли. И они кричат: «Ах ты, тварь паскудная, да мы тебя сейчас здесь же и задавим!»...

Отповедь Шарапова. По первоначальной версии сценария, после того как Жеглов застрелил Левченко, Володя не выдерживает и высказывает Глебу все, что о нем думает. В частности, он говорит о том, что они не могут дальше идти по жизни рядом, потому что Жеглов убивает людей и ему нравится это делать. Сцена была снята, но в финальную версию не вошла...

Гибель Вари. В первоначальном варианте фильма (как и в романе) Варя погибала от руки бандита, и первое, что видел в вестибюле управления вернувшийся с задания Шарапов, - ее портрет с траурной лентой. Но в Гостелерадио решили, что финал слишком уж трагический: с каким настроением зрители пойдут в понедельник на работу??? Кстати, против гибели героини был и Высоцкий. В итоге Варя остается жива и забирает из детдома подкидыша. Сцену, когда Шарапов приходит к Варе и видит ее с ребенком на руках, доснимали в авральном порядке. У Натальи Даниловой (исполнительница роли Вари) была уже другая прическа - для новой роли она отрезала челку...

В то светлое советское время в Украине было всего две общественных бильярдных: одна в Киеве, и одна в Одессе. Фильм снимался на Одесской киностудии, и потребовалась массовка - люди, которые ходят в казино. Странное дело, набрать таких людей оказалось не так уж просто. Дело в том, что многие играли на деньги, а таким людям засвет в кино был не к чему...

Одессит Владимир Иванов играл в бильярд лучше всех, и, в отличие от остальных, решился сниматься. В фильме играл Высоцкий. Оба Владимира - одногодки. Высоцкий любил кино, а Иванов - бильярд. Все сложилось, и смелый одессит решил попытать счастье в кино... Примеру Иванова последовали и другие бильярдисты. Владимир Львович говорит: "Не пошел бы я - другие бы тоже не пошли"...

"Высоцкий вообще не играл в бильярд. В эпизоде один удар он исполнил сам. Это сняли, и это его работа называется. Нас целую неделю снимали. Потом они это комбинировали, резали. А этот удар я ему поставил и рассказал, как бить. Он первый раз попробовал, что это такое, ударил - и забил", - рассказывает Владимир Иванов... Все остальные "фокусы" исполнял Владимир Иванов...