Старец Паисий Святогорец. Семейная жизнь: О смерти и будущей жизни

В лекционном зале Российского государственного медицинского университета на территории Первой Градской больницы состоялась встреча митрополита Илариона с учащимися Свято-Димитриевского училища сестер милосердия .

Тема смерти разделяет человечество на два лагеря: тех, кто верит в загробную жизнь, и тех, кто в нее не верит. Религиозный человек, к какому бы исповеданию он ни принадлежал, признает жизнь после смерти, хотя религии очень различаются одна от другой в своем учении о том, какова будет эта загробная жизнь. Безрелигиозный человек, напротив, отрицает всякое посмертное существование, полагая, что жизнь человеческая вмещается во временной промежуток между рождением и смертью.

Думаю, что ни в одной другой области расхождение между религиозным и нерелигиозным мировоззрениями не является столь радикальным. Это расхождение влияет, прежде всего, на представление о жизни, ее смысле, ее целях. Нерелигиозный человек старается прожить на земле как можно дольше и «взять от жизни все», так как полагает, что за порогом смерти - небытие, пустота. В христианской традиции, напротив, земная жизнь не воспринимается как абсолютная ценность, так как христиане исходят из перспективы вечного бытия. Христиане озабочены не столько количеством лет, которые они проживут, сколько качеством своей жизни, причем качество это определяется не земными приобретениями, а тем духовным богатством, которое ни моль, ни ржа не истребляют, и где воры не подкапывают и не крадут (Мф. 6:20).

Это расхождение, конечно, влияет и на то, как человек религиозный или нерелигиозный относится к самой смерти и всему, что ей сопутствует. Тот, кто не религиозен, боится смерти, мыслей о ней, боится подготовки к смерти — предсмертной болезни. Отсюда распространенный взгляд на внезапную смерть как на наиболее благополучный исход.

Верующий, напротив, готовится к смерти и в то же время молится об избавлении от смерти внезапной, считая для себя благом иметь возможность подготовиться к исходу. В христианской традиции предсмертная болезнь рассматривается как испытание, которое может принести духовную пользу, а смерть — как переход в мир иной.

Для неверующего человека смерть — это катастрофа и трагедия, разрыв и разлом. Для христианина же смерть — не катастрофа и не зло. Смерть — это успение, временное состояние разлучения души с телом до окончательного воссоединения с ним. Как подчеркивает преподобный Исаак Сирин, сон смерти кратковременен по сравнению с ожидающей человека вечностью, поэтому человек не должен скорбеть по поводу смерти, но должен думать о ней с надеждой на будущую жизнь.

Преподобный Исаак Сирин пишет: «Не скорби по поводу схождения твоего в безмолвие могилы, о смертный… Как прекрасен твой состав и как прискорбно разложение! Но не будь поражен скорбью, ибо ты снова будешь облечен [в тело], пламенея огнем и Духом и нося в нем точный образ его Создателя… Не огорчайся, что много лет пребудем мы в этом тлении под землей, пока не наступит конец мира. Смерть не тяжела для нас, ибо продолжительность нашего сна во гробе подобна сну в течение одной ночи. Ибо вот, премудрый Создатель сделал даже смерть легкой, чтобы мы вовсе не ощущали ее тяжесть. Пока мы не прошли через нее, она тяжела для нас, но после смерти мы не почувствуем никакого ощущения тления или разложения нашего состава, но, словно после сна в течение одной ночи, мы пробудимся в тот день, как будто мы с вечера легли спать, а теперь проснулись. Столь легким будет для нас долгий сон в могиле и продолжительность лет, проведенных в ней».

И вот еще что говорит тот же святой отец о том, как страх смерти, свойственный неверующим, в христианине изгоняется надеждой на воскресение: «Вера укрепит его в надежде, дабы с радостью претерпевал он все опасности, приключающиеся с ним, дабы даже смертью не был он напуган и не страдал как существо телесное, но уподоблялся тому, кто обладает сверхтелесной надеждой, у кого мужественное сердце и кто уверен в Боге. Каждый день ожидает он исхода из тела, и в мысли своей он на всякое время рождает в муках ту будущую надежду, ради которой страждет он каждый день… дабы безопасно достичь воскресения из мертвых».

В трактате «О смертности» священномученик Киприан Карфагенский утверждает, что бояться смерти может лишь тот, кто не хочет идти ко Христу, что свойственно только тому, кто не верит, что будет царствовать со Христом. По словам святого Киприана, «бояться смерти должен только тот, кто, не будучи возрожден водою и Духом, готовит себя в жертву пламени гееннскому, кто не огражден Крестом и страданием Христовым, кто через смерть первую препровождается к смерти второй. Смерти должен бояться тот, кто по исходе из сего мира будет вечно мучиться и для кого продолжение пребывания здесь служит только временной отсрочкой страдания и стенаний».

В христианстве смерть рассматривается, с одной стороны, как последствие грехопадения. Бог создал людей бессмертными, но в результате уклонения от исполнения заповедей Божиих люди стали смертными и тленными. С другой же стороны, в творениях некоторых отцов Церкви присутствует мысль о том, что смерть является благословением Божиим, ибо через нее лежит путь к воскресению и вечной жизни.

Как пишет святитель Григорий Нисский, «по домостроительству Промыслом Божиим на естество человеческое наслана смерть, чтобы, по очищении от порока во время разрешения тела и души, человек снова воскресением воссоздан был здравым, бесстрастным, чистым и чуждым всякой примеси порока».

Толкуя библейский рассказ о проклятии Богом Адама и Евы за совершенный ими грех, преподобный Исаак Сирин говорит о том, что установление смерти и изгнание из рая были совершены под видом проклятия, однако в самом этом проклятии было скрыто благословение Божие: «Как Он установил для Адама смерть под видом приговора за грех и как посредством наказания Он выявил наличие греха… точно так же Он показал, будто смерть была установлена для Адама как возмездие за его ошибку. Но Он скрыл Свою истинную тайну и под образом чего-то устрашающего спрятал Свое предвечное намерение относительно смерти и Свой мудрый план относительно нее; хотя этот предмет [смерть] может быть поначалу устрашающим, позорным и трудным, тем не менее в действительности это — средство перенесения нас в тот восхитительный и преславный мир… Когда Он изгнал Адама и Еву из рая, Он изгнал их под личиной гнева… Но во всем этом уже присутствовало домостроительство, совершенствующее и ведущее все к тому, что изначально являлось намерением Создателя».

«Не непослушание ввело смерть в дом Адама, — продолжает Исаак Сирин, — и не нарушение заповедей извергло Адама и Еву из рая, ибо ясно, что Бог не сотворил их для пребывания в раю — лишь малой части земли; но всю землю должны были они покорить». Даже если бы первые люди не нарушили заповедь, то все равно не были бы оставлены в раю навсегда. Таким образом, смерть была благословением, поскольку изначально содержала в себе потенциал будущего воскресения, и изгнание из рая было во благо человеку, поскольку вместо «куска земли» он получал во владение всю землю, утверждает преподобный.

Согласно Исааку Сирину, смерть явилась следствием божественной «хитрости»: под маской наказания за грех Бог скрыл Свое истинное намерение, заключавшееся в спасении человечества. Необходимо видеть, утверждает он, что действия Божии в истории человека лишь внешне могут выглядеть как наказание и кара, в действительности же цель Бога — достичь нашего блага любыми средствами. Зная заранее нашу склонность ко всем видам лукавства, Бог премудро и хитро уготовляет то, что кажется нам пагубным, на самом же деле оно является средством нашего исправления и спасения. Лишь пройдя через то, что представляется нам наказанием от Бога, мы осознаем, что оно служило нашему благу. У Бога нет возмездия, Он всегда заботится о пользе, происходящей от всех Его действий по отношению к людям.

В христианской традиции смерть рассматривается в перспективе крестной смерти Господа и Спасителя нашего Иисуса Христа. Именно она придала смысл и оправдание смерти человека: Своей смертью Христос попрал смерть, победил и упразднил ее, открыв человечеству дорогу к воскресению. Это не означает, что смерть перестала существовать, однако для верующего во Христа она потеряла свою силу. Святитель Иоанн Златоуст говорит: «Да, мы все еще умираем прежней смертью, но не остаемся в ней; а это не значит умирать». Власть смерти и истинная смерть есть та, когда умерший уже не имеет возможности возвратиться к жизни, если же после смерти он оживет и притом в лучшей жизни, то это не смерть, а успение.

Что происходит с душой человека после смерти? По словам святителя Григория Богослова, «добрая и боголюбивая душа после того, как разрешится от сопряженного с ней тела и освобождается отсюда, тотчас приходит в ощущение и созерцание ожидающего ее блага, ибо то, что ее помрачало, очищается или отлагается». Освободившись от тела, душа, по словам святителя, «чудным каким-то наслаждением наслаждается и веселится, и радостно идет к своему Владыке, ибо убежала от здешней жизни, как от тяжких уз, и сбросила с себя лежащие на ней оковы, которыми удерживалось крыло разума; тогда уже в видении как бы пожинает она уготованное ей блаженство».

Речь у Григория Богослова в данном случае идет лишь о посмертной участи благочестивой души; вопроса о том, что происходит с душой грешника, он здесь не касается. Согласно учению восточных отцов Церкви, душа праведника после исхода из тела встречается с ангелами (это отчасти основано на притче о богаче и Лазаре); душу же грешника истязают демоны. О том говорится в одной из бесед преподобного Макария Египетского: «Когда человеческая душа исходит из тела, совершается при этом великое некое таинство. Ибо, если повинна она в грехах, то приходят полчища демонов; недобрые ангелы и темные силы хватают эту душу и забирают в собственную свою область. Никто не должен этому удивляться, потому что если душа в сей жизни, находясь в веке сем, им подчинялась и повиновалась и была их рабой, то тем более она удерживается ими и в их остается власти, когда отходит от мира. А что касается до части благой, то должен ты представлять себе, что дело обстоит так: при святых рабах Божиих еще ныне [в этой жизни] пребывают ангелы и святые духи их окружают и охраняют. А когда отходят от тела, тогда лики ангелов приемлют души их в свою область, в чистый век и таким образом приводят их к Господу».

Похожее представление о судьбе человека мы находим у блаженного Диадоха, епископа Фотикийского, который говорит о том, что люди, не исповедавшие при жизни свои грехи, по смерти будут объяты страхом, а «кто тогда будет находиться в страхе, тот не пройдет свободно мимо князей адских, потому что эту боязливость души они считают за признак ее соучастия в их зле». Душа же благочестивого человека, принявшего покаяние в своих грехах, по словам блаженного Диадоха, «в час разрешения от тела с ангелами мира несется выше всех земных полчищ», потому что такая душа некоторым образом окрылена духовной любовью. И у Макария Египетского, и у блаженного Диадоха говорится о том, что демоны встречают души грешников, тогда как души праведников попадают в руки ангелов.

Существует, однако, и другое представление, согласно которому душа всякого человека, в том числе праведника, после смерти подвергается испытаниям. Святитель Василий Великий, говоря о мужественных подвижниках Божиих, которые всю свою жизнь много боролись с невидимыми врагами, утверждает, что, когда они находятся при конце жизни, князь века сего изведывает, чтобы удержать их у себя, если найдутся на них раны, полученные во время борьбы, или какие-нибудь пятна или отпечатки греха. Преподобный Иоанн Лествичник описывает предсмертные часы некоего Стефана, который провел сорок лет в монашестве и просиял различными добродетелями, в особенности же украшен был постом и слезами. За день до кончины, находясь в предсмертной болезни, он пришел в исступление и озирался то на правую, то на левую сторону постели своей. Как бы истязуемый кем-нибудь, он вслух говорил иногда так: «Да, действительно, это правда, но я постился за это столько-то лет», — а иногда: «Нет, я не делал этого, вы лжете». Потом опять говорил: «Так, истинно так, но я плакал и служил братии». Иногда возражал: «Нет, вы клевещете на меня». На иное же отвечал: «Так, действительно так, и не знаю, что сказать на сие, но у Бога есть милость». Как отмечает Иоанн Лествичник, в продолжение сего истязания душа его разлучилась с телом, и неизвестно осталось, какое было решение и окончание сего суда, какой приговор последовал.

На свидетельствах подобного рода из святоотеческой литературы основано учение о мытарствах — посмертных испытаниях, которые проходит душа всякого человека. Это учение нашло отражение в различных памятниках византийской аскетической и апокрифической литературы, в частности, в «Мытарствах блаженной Феодоры». В этом произведении описывается опыт прохождения через 20 мытарств, или «таможенных постов», каждое из которых соответствует одному из грехов. За каждый совершенный грех человек должен дать ответ демонам-истязателям, и пока не докажет свою невиновность, он не допускается к следующему мытарству. Современному человеку такие описания могут показаться плодом фантазии или какого-то нездорового эсхатологического садизма. Однако опыт людей, переживших клиническую смерть, исследованный врачами, психологами и богословами, в некоторой степени подтверждает свидетельства, содержащиеся в этих описаниях. В частности, в известных и достаточно популярных книгах иеромонаха Серафима (Роуза) проводится сравнение между опытом людей, переживших клиническую смерть, и теми свидетельствами о смерти, которые находятся в святоотеческой и апокрифической литературе.

Вне зависимости от того, насколько буквально воспринимаются свидетельства о мытарствах — будь то древние или современные свидетельства — учение о том, что после смерти человека ждет испытание, следует считать общепринятым для православной традиции. Это испытание в учебниках по догматическому богословию называют «частным судом», в отличие от того всеобщего Страшного Суда, на котором определяется окончательная посмертная участь каждого человека.

После того, как посмертное испытание души человека завершается, она попадает либо в преддверие рая, где пребывает в ожидании вечного блаженства, либо в преддверие ада, где предвкушает вечную муку. Об этом говорится, в частности, у святителя Марка Эфесского. «Мы утверждаем, — писал он, — что ни праведные еще не восприняли полностью свой удел, ни грешные после смерти не были отведены в вечное наказание… И то, и другое необходимо должно быть после последнего того дня Суда и воскресения всех. Ныне же и те, и другие находятся в свойственных им местах: первые — в совершенном покое и свободными находятся на Небе с ангелами и пред Самим Богом и уже как бы в раю… вторые же, в свою очередь, пребывают… во всякой тесноте и безутешном страдании, как некие осужденные, ожидающие приговора Судии». Та радость, какую ныне имеют души святых, есть частичное наслаждение, как и скорбь, какую имеют грешники, есть частичное наказание.

О промежуточном состоянии, в котором пребывают души умерших до Страшного Суда, мы можем услышать в Синаксарии субботы мясопустной, который содержится в Постной триоди: «Да будет же известно, что души праведных ныне пребывают в неких особых местах, отдельно от душ грешных: первые радуются в надежде [блаженства], другие — скорбят в ожидании вечных мук. Ибо святые еще не получили обещанного [блаженства]». Именно исходя из того, что до Страшного Суда окончательная участь людей еще не определена и в их судьбе возможны изменения, Православная Церковь молится обо всех усопших, в том числе о находящихся в аду.

Какой Православная Церковь видит посмертную участь людей, которые не несут ответственность за свои нравственные поступки и которых в силу этого нельзя отнести ни к праведникам, ни к грешникам? Речь идет, в частности, о младенцах, умерших преждевременной смертью, или о лицах, лишенных разума. По мнению святителя Григория Нисского, идея посмертного воздаяния не может быть применена к младенцам, ибо слово «воздаяние» предполагает наличие совершенных поступков, злых или добрых. Если же таких поступков вообще не было, то невозможно говорить и о возмездии за них. Грех, по словам Григория Нисского, является болезнью человеческого естества, и для наслаждения небесными благами требуется избавление от этой болезни, «не искусившийся же во зле младенец, поскольку душевным очам его никакая болезнь не препятствует в причастии света, пребывает в естественном состоянии, не имея нужды в очищении к восстановлению здоровья, потому что в начале не принял в душу болезни».

В то же время жизнь в младенчестве нельзя сравнить с жизнью добродетельной, с тем нравственным подвигом, венцом которого становится Царство Небесное. Такой подвиг ведет к несравнимо большему блаженству, чем то, которым обладают младенцы, преждевременно похищенные смертью. В противном случае получалось бы, отмечает Григорий Нисский, что быть непричастным к жизни блаженнее, чем жить, что лучше было бы вообще не родиться или родиться и сразу умереть, чем прожить жизнь в благочестии и святости.

Здесь речь идет как об умерших в младенчестве, так и об умерщвленных в утробе матери. Святитель Григорий Нисский не видит принципиального различия в судьбе тех и других, кроме того, что первые низводятся из жизни по неизреченному Промыслу Божию, тогда как вина за смерть последних целиком лежит на родителях. Относительно умерших в раннем возрасте в результате болезни или несчастного случая Григорий Нисский говорит следующее: «Промыслу Божию свойственно не только исправлять последствия совершенных злых деяний, но и в некоторых случаях предотвращать еще несовершенные». Возможно, что, предвидя будущий греховный образ человека, Господь преждевременно похищает его из жизни, чтобы предусмотренное зло не было совершено, если младенец останется жив.

Григорий Нисский не ставит специально вопрос о судьбе некрещеных младенцев. На этот вопрос однозначного ответа в православной традиции нет: так, в Синаксарии субботы мясопустной говорится о том, что крещеные младенцы насладятся сладости рая, непросвещенные же и языческие ни сладости не насладятся, ни в геенну огненную не пойдут. Вопрос, таким образом, остается открытым, и судьба некрещеных младенцев вверяется всеблагому Промыслу Божию. Во всяком случае, православной традиции чуждо мнение латинской схоластики о том, что некрещеные младенцы обречены на пребывание в специально отведенной для них секции ада.

Безрассудные малый близкий покой предпочитают отдаленному Царству, не зная, что лучше претерпеть мучения в подвиге, нежели упокоиться на ложе земного царства и быть осуждену за леность. Мудрым вожделенна смерть, только бы не подпасть обвинению, что какое-либо из дел своих исполнили без трезвенности. Почему и говорит мудрый: будь бодрствен и трезвен ради жизни своей (ср.: 1 Фес. 5, 6), потому что сон ума сроднен истинной смерти и есть ее образ.

Исаак Сирин Ниневийский

Лучше смерть за Бога, нежели жизнь со стыдом и леностию. Когда хочешь положить начало Божиему делу, сделай прежде завещание, как человек, которому уже не жить в этом мире, как приготовившийся к смерти и отчаявшийся в настоящей жизни, как достигший времени срока своего. И действительно имей это в мысли, чтобы надежда продлить настоящую жизнь не воспрепятствовала тебе подвизаться и победить, потому что надежда продлить сию жизнь расслабляет ум. Посему никак не умудряйся до излишества, но вере дай место в уме своем; содержи в памяти многие дни, оставшиеся позади, и неисповедимые века после смерти и суда, и да не приходит на тебя когда-либо расслабление, как не приходило на Премудрого, который говорит: что тысяча лет нынешняго века не равняется и одному дню в веке праведных (ср.: Пс. 89, 5).

Исаак Сирин Ниневийский

Никакая смерть так не горька, как смерть нечестивого грешника. Нечестие его возжигает огонь и неугасимый пламень, отчаяние и утрату всякой надежды. Избави нас, <Господи>, от такой смерти и помилуй по благости Твоей.

Ефрем Сирин

Видишь, что заведенные часы непрестанно идут, и спим мы или бодрствуем, делаем или не делаем, непрестанно движутся и приближаются к пределу своему. Такова и наша жизнь – от рождения до смерти непрестанно течет и убавляется; покоимся или трудимся, бодрствуем или спим, беседуем или молчим, непрестанно совершает она течение свое и приближается к концу, и уже стала ближе к концу сегодня, чем была вчера и третьего дня, в этот час, чем в прошедший. Так неприметно сокращается наша жизнь, так проходят часы и минуты! А когда кончится цепочка и перестанет ударять маятник,– этого мы не знаем. Промысл Божий скрыл от нас это, чтобы всегда были готовы к отходу, когда бы ни позвал нас к себе Владыка наш Бог. «Блаженны рабы те, которых господин, придя, найдет бодрствующими» (Лк. 12, 37). Окаянны те, которых Он застанет погруженными в греховный сон.Этот пример и рассуждение учат тебя, христианин, тому, что время нашей жизни беспрестанно уходит; что прошедшего времени возвратить невозможно; что прошедшее и будущее – не наше, а нам принадлежит только то время, которое теперь имеем; что кончина наша нам неизвестна; следовательно, всегда, на всякий час, на всякую минуту, мы должны быть готовы к исходу, если хотим блаженно умереть; отсюда заключается, что христианин должен находиться в непрестанном покаянии, подвиге веры и благочестия; каким кто хочет быть при исходе, таким должен стараться быть во всякое время своей жизни, потому что никто не знает с утра – дождется ли вечера, и с вечера – дождется ли утра. Мы видим, что те, которые с утра были здоровы, к вечеру лежат на смертном одре бездыханными; и те, которые с вечера засыпают, утром не встают и будут спать до трубы архангельской. А что случается с другими, то же самое с тобой и со мной может случиться.

Тихон Задонский

Придите, братия, посмотрите на это тление в гробах. Как властно действует смерть! Как губит она человечество и с презрением расхищает его! Посрамила она Адама, попрала гордыню мира. Человечество низошло в шеол, предается там тлению, но некогда воспримет жизнь. Обнови же воскресением тварь Свою, Господи, исполненный щедрот! Придите, любезные и прекрасные, увидите страшное зрелище во гробе, этом месте скорби. Истлевает там всякая красота, обращается в прах всякий наряд и вместо благоухания – смрад тления отгоняет всякого приходящего... Придите сюда, князья и сильные, предающиеся гордыне, посмотрите, до какого уничижения доходит род наш, и не цените высоко гордые свои звания, им один конец – смерть. Лучше разных мудрых книг мертвые тела учат всех, взирающих на них, что всякий человек низойдет наконец в эту глубину уничижения. Придите, славные земли, величающиеся своими преимуществами, и вместе с нами посмотрите на это посрамление в шеоле. Одни из них были некогда властителями, другие – судьями. Они величались венцами и колесницами, но теперь все попираются ногами, смешаны в одну кучу праха; как одинакова их природа, так одинаково и тление. Склоните взор свой в эти гробы, юноши и дети, красующиеся своими одеждами, гордящиеся своей красотой, и посмотрите на обезображенные лица и составы, и подумайте об этом жилище скорбей. Не надолго остается человек в этом мире, а потом переселяется сюда. Поэтому возненавидьте суету, она обольщает своих служителей, рассыпается в прах и не достигает конца своих стремлений. Придите вы, безумные корыстолюбцы, которые собирали кучи золота, строили величественные дома и гордились имением... мечтали, что любимый вами мир уже ваш. Придите и устремите взор в гробы и посмотрите: там бедный и богатый смешались вместе, как будто и были они одно.

Ефрем Сирин

Смерть никого не оставляет, и чем дольше живем, тем ближе она к нам. Этот предел Божий как неизвестен нам, так и весьма страшен, Неизвестен, поскольку смерть похищает без разбора старых и молодых, младенцев и юношей, готовых и неготовых, праведных и грешных. Страшен, поскольку отсюда начинается нескончаемая, непрестающая, всегда пребывающая вечность. Отсюда мы отходим или в вечное блаженство, или в вечную муку; "или в место радости, или в место плача. Отсюда мы начинаем или вечно жить, или вечно умирать; или вечно царствовать на Небе со Христом и святыми Его, или вечно страдать в аду с сатаной и ангелами его.

Тихон Задонский

Наше естество стало смертным вопреки природе, и Воскресением нам возвращается то, что свойственно нашей природе. Потому-то оно и есть Воскресение, восстановление, что поврежденное грехом и падшее создание восстанавливает оправданием.

Иоанн Златоуст

Как поведение плотского и духовного человека различно и житие неравно, так и кончина не сходна, и после кончины будущее состояние. Плотскому человеку смерть страшна, но духовному мирна; плотскому человеку смерть печальна, но духовному радостна; плотскому человеку смерть горестна, но духовному сладостна. Плотский человек, умирая временно, умирает и вечно: «Помышления плотские суть смерть»,– говорит святой апостол (Рим. 8, 6), но духовный через эту смерть переходит к Вечной Жизни, ибо мудрость духовная есть жизнь и мир... Плотскому – ад, геенна, но духовному Небо будет жилищем. Плотский вселяется с диаволом и ангелами его в вечный огонь, но духовный со Христом, Которому усердно служит,– в вечную радость. Обоим воздается по делам их, которые в теле сотворили.

Тихон Задонский

Смерть бывает «троякая»: телесная, духовная и вечная. Телесная смерть состоит в разлучении души от тела. Эта смерть – общая всем, праведным и грешным, и неминуема, как видим. Об этой смерти говорит Божие Слово: «человекам положено однажды умереть» (Евр. 9, 27). Вторая смерть – вечная, которой осужденные грешники вечно будут умирать, но никогда не смогут умереть; пожелают обратиться в ничто из-за жестокого и нестерпимого мучения, но не смогут. Об этой смерти говорит Христос: «Боязливых же и неверных, и скверных и убийц, и любодеев и чародеев, и идолослужителей и всех лжецов участь в озере, горящем огнем и серою. Это смерть вторая» (Апок. 21, 8). Третья смерть – духовная, которой мертвы все, не верующие во Христа, истинную Жизнь и Источник Жизни. Также и христиане, исповедующие Бога и Христа, Сына Божия, но живущие беззаконно, мертвы этой смертью.

Тихон Задонский

Телесный только сотлевает покров, обветшав от болезней, а душа, как она есть, навсегда остается живой и нетленной... Душа <умерших> живет и мыслит; Творец блюдет ее в Едеме, а тело их хранится в земле; до возвращения вверено оно ей, как залог.

Ефрем Сирин

Смерти избежать невозможно, и нет способов. Зная сие, истинно умные люди, опытно навыкшие добродетелям и боголюбивому помыслу, встречают смерть без стенаний, страха и плача, имея в мысли, что она, с одной стороны, неизбежна, а с другой - избавляет от зол, каким подвергаемся мы в жизни сей.

Антоний Великий

«И многие тела усопших святых воскресли» (Мф. 27, 52). Мы уже имеем надежду воскресения нашего, взирая на славу Главы нашего Господа Иисуса Христа. Но чтобы кто-нибудь и немного не усомнился даже в мыслях своих и не подумал, что Христос потому воскрес, что был вместе Бог и человек <как Бог Он победил смерть, которую принял как человек>, а мы как обыкновенные люди не можем освободиться от осуждения смерти; для этого во время Своего Вознесения Он воскресил тела многих святых, чтобы в Своем Воскресении показать образ, а воскресением других, подобных нам людей утвердить надежду нашего Воскресения. Если человек и не надеялся воспринять то, что явил в Себе Богочеловек, то теперь должен утвердиться, что и с ним несомненно произойдет то, что совершилось в других, которые, без сомнения, были такими же людьми. Есть, впрочем, и теперь такие маловеры, которые, видя, как дух покидает плоть, как плоть предается тлению, как тлением превращается в прах, как прах до того измельчается и до того распадается на свои начала, что становится неприметным для глаза,– сомневаются в возможности Воскресения; и когда видят голые и сухие кости, не верят, чтобы они опять облеклись плотью и ожили. Но если не хотят верить Воскресению из повиновения Слову Божию, должны поверить собственному разуму. Ибо что являет нам мир ежедневно, как не образ нашего Воскресения? Каждый день мы видим, что этот временный свет как бы умирает, когда наступает ночь, и как бы воскресает опять, когда рассеивается ночной мрак. Видим также, как в известное время года деревья сбрасывают с себя свой зеленый покров, остаются голыми и бесплодными; и вот, при наступлении весны, как бы при наступлении дня Воскресения, на голых ветвях развертываются листы, вырастают цветы и плоды, и ожившее дерево является во всей своей красоте. Непрестанно видим, как из малых древесных семян, вверенных земле, вырастают большие деревья, украшенные листьями и плодами. Рассмотри же малое семя, которое падает в землю и из которого вырастает потом дерево, и объясни, если можешь, где в таком малом семени скрывалось выросшее из него огромное дерево, где корень, где древесина, где кора, где зелень листьев, где красота и вкус плодов? И однако, по чудному устроению Творца, в мягкости семени скрывалась жесткость коры, и в нежности его – крепость древесины, в сухости – обилие плодов. Что же удивительного, если Тот, Кто из малейших семян произращает величайшие деревья, когда захочет, может мельчайший прах превратить в человека? Будучи созданы разумными, мы должны были бы через рассмотрение творения утвердиться в собственном Воскресении и бессмертии; но поскольку разум наш отупел и помрачился, то является в помощь благодать Искупителя. Приходит к нам Сам Творец, приемлет смерть, являет Воскресение, чтобы мы, которые не могли убедиться разумом в истине Воскресения, убедились Его примером. Но для вразумления нашего невежества, для укрепления нашей немощи Господь наш благоволил явить нам пример не только Своего Воскресения, но и многих. Ибо один Он умер на Кресте, но не один воскрес, а «многие тела усопших святых воскресли». Теперь устранены все поводы для неверия. Чтобы кто-нибудь не сказал: «Человек не может ожидать для себя того, что явил во Плоти Своей Бог», вот с Богочеловеком воскресают те, о которых мы не можем сомневаться, что они были подобными нам людьми. Итак, если мы члены нашего Искупителя, то можем ожидать того же, что совершилось с Ним, Главой, и должны, по крайней мере, ожидать того же, что совершилось в других членах Христовых, бывших прежде нас.

Григорий Великий (Двоеслов)

Грешную душу не допускают подняться в страну, превысшую воздуха: диавол имеет повод обвинять ее. Он препирается с несущими ее Ангелами, представляя ее согрешения, из-за которых она должна принадлежать ему, представляя недостаточность ее в той степени добродетелей, которая необходима для спасения и для свободного шествия сквозь воздух.

Игнатий Брянчанинов

Смертью Законодатель останавливает распространение греха и в самом наказании являет человеколюбие. Так как Он, давая заповедь, с преступлением ее соединил смерть, и поскольку преступник подпал этому наказанию, Он и устраивает так, что самое наказание служит спасению. Ибо смерть разрушает нашу животную природу и таким образом, с одной стороны, останавливает действие зла, а с другой – избавляет человека от болезней, освобождает от трудов, прекращает его скорби и заботы и заканчивает страдания. Таким-то человеколюбием растворил Судия самое наказание.

Кирилл Александрийский

«Сеется тело душевное, восстает тело духовное» (1 Кор. 15, 44)
«Сеется в тлении, восстает в нетлении; сеется в уничижении, восстает в славе; сеется в немощи, восстает в силе; сеется тело душевное, восстает тело духовное» (1 Кор. 15, 42–44).«Говорю вам тайну: не все мы умрем, но все изменимся вдруг, во мгновение ока, при последней трубе; ибо вострубит, и мертвые воскреснут нетленными, а мы изменимся» (1 Кор. 15, 51–52).«Наше же жительство – на небесах, откуда мы ожидаем и Спасителя, Господа нашего Иисуса Христа, Который уничиженное тело наше преобразит так, что оно будет сообразно славному телу Его, силою, которою Он действует и покоряет Себе все» (Флп. 3, 20–21).«Если же Дух Того, Кто воскресил из мертвых Иисуса, живет в вас, то Воскресивший Христа из мертвых оживит и ваши смертные тела Духом Своим, живущим в вас» (Рим, 8, 11).«Когда из мертвых воскреснут, тогда не будут ни жениться, ни замуж выходить, но будут, как Ангелы на небесах» (Мк. 12, 25).«Сеется тело душевное», то есть грубое и смертное, «восстает тело духовное» (1 Кор. 15, 44), каково Тело Господа после Воскресения, проходившее сквозь затворенные двери, не утомлявшееся и не имевшее нужды ни в пище, ни во сне, ни в питье.

Иоанн Дамаскин

Всякая добрая и боголюбивая душа, как скоро, по разрешении от сопряженного с нею тела, освободится отселе, приходит в состояние чувствовать и созерцать ожидающее ее благо, а по очищении или по отложении <или еще не знаю, как выразить> того, что ее омрачало, услаждается чудным каким-то услаждением, веселится и радостно шествует к своему Владыке, потому что избегла здешней жизни, как небесного узилища, и свергла с себя лежавшие на ней оковы, которыми крылья ума влеклись долу. Тогда она в видении как бы уже пожинает уготованное ей блаженство.

Григорий Богослов

Прообразы и предзнаменования Воскресения в природе
«Скажет кто-нибудь: как воскреснут мертвые? и в каком теле придут? Безрассудный! то, что ты сеешь, не оживет, если не умрет. И когда ты сеешь, то сеешь не тело будущее, а голое зерно, какое случится, пшеничное или другое какое; но Бог дает ему тело, как хочет, и каждому семени свое тело... Так и при воскресении мертвых» (1 Кор. 15, 35–33, 42).Если семена прежде не умрут, не сгниют и не истлеют,– не произрастят колоса. И как ты, когда замечаешь, что семя подвергается порче и тлению, не только не сомневаешься, но тем самым еще тверже убеждаешься в его воскресении <ибо если бы семя осталось целым без повреждения и разрушения, то и не воскресло бы>, так рассуждай и о своем теле.

Иоанн Златоуст

Кто поглощен морем, кого пожрали дикие звери, кого расклевали птицы, кто сгорел в огне, в самое короткое время все пробудятся, восстанут и явятся. Кто умер во чреве матери, того сделает совершеннолетним то же мгновение, которое возвратит жизнь мертвецам. Младенец, мать которого умерла вместе с ним во время чревоношения, при воскресении предстанет совершенным мужем и узнает мать свою, а она узнает свое дитя... Равными воскресит Творец сынов Адамовых, как сотворил их равными, так равными же пробудит и от смерти. В Воскресении нет ни больших, ни малых. И преждевременно родившийся восстанет таким же, как и совершеннолетний. Только по делам и образу жизни там будут высокие и славные, и одни уподобятся свету, другие – тьме.

Ефрем Сирин

Подобно тому, как сеется семя пшеницы... ячменя и других злаков и каждое по роду своему дает всход, так и тела умирающих падают в землю, какие они есть. Каждая же душа, разрешившись от тела, в будущем Воскресении мертвых по своему достоинству находит покров, полный света или тьмы. Чистые и приобщившиеся света, возжегшие свои светильники будут, конечно, в невечернем свете. Но как увидят Божественный свет нечистые, у которых очи сердца слепы и полны тьмы?.. Итак, ответь мне, когда они станут просить после смерти, кто услышит их и отверзет им очи, когда они, увы, добровольно не хотели прозреть и возжечь душевный светильник? Потому их ожидает беспросветная тьма. Тела же тлеют и гниют и у святых, но восстают, какими они посеяны. Пшеница чистая, пшеница освященная – святые сосуды Святого Духа, так как они были наичистейшими, то и восстают также прославленными, сияющими, блистающими, как Божественный свет, вселившийся в них. Души святых воссияют тогда светлее солнца и будут подобны Владыке, Божественные законы Которого они сохраняли. Тела же грешных такими же восстают, какими и они посеяны в землю: грязными, зловонными, гниющими, сосудами оскверненными, плевелами зла, совершенно мрачными, как сделавшие дела тьмы и бывшие орудиями всевозможного зла лукавого сеятеля. Но и они восстанут бессмертными и духовными, однако подобными тьме. Несчастные же души, соединившись с ними, будучи и сами мрачны и нечисты, сделаются подобными диаволу, как подражавшие его делам и сохранившие его повеления. С ним они и будут помещены в неугасимом огне, будучи преданы тьме и тартару; они будут низведены по достоинству, соразмерно тяжести грехов каждого и будут там пребывать во веки веков. Святые же, напротив, поднимутся на крыльях добродетелей в сретение Владыки, и каждый по достоинству, как кто предуготовил себя, будет ближе или дальше от Создателя, и с Ним пребудет в бесконечные веки, ликуя и радуясь непостижимой радостью.

Симеон Новый Богослов

Эсхатология - учение о конечной судьбе каждого человека в отдельности и о конечной судьбе всего человеческого рода и мира вообще (св. Григорий Нисский).

Человек, созданный по образу и подобию Творца, для которого Он сотворил мир, рассматривается в христианстве как венец творения. Превосходство человека над всем сущим объясняется его одновременной принадлежностью двум мирам - видимому, физическому и невидимому, духовному. Мир человека (микрокосм) столь же целостен и сложен, как и мир природы (макрокосм). В Библии четко разграничены в человеке естественная (биологическая), сверхъестественная (теологическая) сферы. К первой относится человеческое тело, генеалогия которого выводится непосредственно из природного вещества ("земной персти"), подчинена законам животного бытия. Ко второй относится "душа живая", несущая печать Божественного Духа, так как Сам Бог "вдунул в лице его (человека) дыхание жизни" (Быт. 2,7). Христианская антропология рассматривает человека, прежде всего, как явление духовного порядка, "загадочного пришельца", предназначенного к уходу в другой мир. Православная антропология носит ярко выраженный христологический характер, основываясь, прежде всего, на догмате искупления рода человеческого воплотившимся Богочеловеком Иисусом Христом. Христос своею крестною смертью снял с рода человеческого тяготевший над ним первородный грех.

Жизнь человека, по представлению апостольских мужей, по причине "беззаконной и нечестивой зависти" диавола оканчивается смертью (св. Климент Александрийский). Человек не выдержал испытания свободой и вместо обожения принес в мир смерть, для искупления которой потребовались Боговоплощение и крестные страдания Иисуса Христа, Его воскресение и вознесение. "Он освободил человеческую природу от прародительского греха, от смерти и тления, сделался начатком воскресения, представил Себя путем, образом и примером, чтобы и мы, шествуя по Его следам, сделались по усыновлению тем, что Он есть по природе: сынами и наследниками Божиими и сонаследниками Его" (Зарин С.М., 1996).

Спасительные плоды Его подвига усваиваются каждым человеком через Крещение и другие церковные Таинства. Хотя первородный грех исказил природу человека, но он не уничтожил в человеке высшей творческой силы, образа Божия, запечатленного в его теле, душе и духе. Истинная природа человека и его роль и призвание в мире могут быть выявлены с точки зрения христианской антропологии, лишь в связи и взаимозависимости трех последовательных состояний человека:

Человека в его первозданном состоянии в раю ("новый" человек);

Человека после грехопадения и изгнания из рая ("ветхого" человека);

Человека после искупления, дарованного ему Христом ("обновляющегося" человека).

Раннехристианские писатели считали, что образ Божий человеку дан, подобие же задано и его надлежит стяжать (то есть достигать при помощи усилий) в соответствии с заповедью Христа: "...будьте совершенны, как совершен Отец ваш Небесный" (Мф.5,48). Таким образом, задается в христианской антропологии вектор изменения человека, его развития по идеалу "обожения". Новыми христианскими догматами, после Боговоплощения, становятся вера в воскресение и прославление тела, которые впервые высказываются апостолом Павлом. До него тема смерти в языческом и иудейском мире не имела оптимистической окраски. Это было страшное и неминуемое зло, как мы видели выше. Святые отцы иначе относились к смерти. По мнению св. Феофила Антиохийского, человеческая природа была создана ни смертной, ни бессмертной, так как, обладай изначально Адам бессмертием, он был бы Богом, а если он был создан смертным, то в существовании смерти был виноват Бог.

Достижение свершенного бессмертия было не только возможно, но задано человеку Богом, для чего и надо было пройти испытание свободой.

И последнее, воплощение Бога Слова принесло новый Закон на смену ветхозаветным заповедям. Закон Благодати и Любви, создающий новые условия для обожения и спасения падшего человека, при условии сотрудничества благодати и свободной воли человека, идущего путем аскетических подвигов.

Христианство всегда учило, что человек трехсоставен, при умирании дух и душа разлучаются с телом и начинают жизнь в новых условиях. "Смерть - это рождение человека из земной временной жизни в вечность" (Св. Игнатий Брянчанинов, 1991). Душа является в новый мир в той степени своего развития и зрелости, каких достигла в совместной жизни с телом. Жизнь человека на земле - это только начало, подготовка к тому, что ждет нас всех после смерти тела. Начатое здесь будет продолжаться там. Перейдя в загробный мир, душа чувствует, сознает, воспринимает и рассуждает.

При разлучении души с телом, человек делается способным видеть духов в их собственном виде. Сама душа человека имеет вид прежнего телесного существования и в то же время подобна ангелам или бесам, в зависимости от Божьего определения.

Преп. Иоанн Дамаскин так описывал ангелов: "Ангел есть сущность, одаренная умом, всегда движущаяся, обладающая свободной волею, бестелесная, служащая Богу, по благодати получившая для своей природы бессмертие, каковой сущности вид и определение знает один только Создатель. Они неограниченны и являются людям достойным".

Бл. Августин (1994) дает описание бесов: "Природа бесов такова, что через свойственное воздушному телу чувственное восприятие они намного превосходят, то восприятие, которым обладают тела земные, а также и по быстроте они превосходят полет птиц. Благодаря этому, они предсказывают о многих вещах, которые они узнали намного раньше. А люди удивляются этому из-за медлительности земного восприятия. К тому же за свою долгую жизнь, они накопили намного больший опыт в разных событиях <...> благодаря чему, предсказывают многие события и совершают чудесные деяния".

Люди, пережившие клиническую смерть, описывали свое состояние однотипно: обостряется чувство зрения и слуха, а чувство осязания исчезает. Происходит какое-то изменение в эмоциональной сфере личности, так как она теряет интерес к телу - "тело пустая оболочка". Никаких коренных изменений в характере личности не происходит, она остается такой же, как и была. Но в духовном мире она осознает и видит много для себя совершенно нового, у нее появляется какое-то высшее знание или понимание, когда все знания и информация становятся для нее доступными. При этом "дела наши идут за нами" - то, что мы сделали во время нашей жизни на земле, будет иметь последствия для нас самих.

Архиепископ Антоний Женевский пишет: "Итак, умирает христианин. Душа его, очистившаяся в какой-то степени в самом исходе из тела, благодаря только страху смертному, покидает безжизненное тело. Она жива, она бессмертна, она продолжает жить полнотою той жизни, которую она начала на земле, со всеми своими мыслями и чувствами, со всеми добродетелями и пороками, со всеми достоинствами и недостатками. Жизнь души за гробом есть естественное продолжение и последствие ее земной жизни.

Если умерший христианин был благочестив, молился Богу, надеялся на Него, покорялся Его воле, каялся перед Ним, старался жить по заповедям Его, то душа его после смерти радостно ощутит присутствие Божие, приобщится сразу, в большей или меньшей степени, к жизни божественной, открытой ей... Если же умерший в земной жизни потерял любящего Отца Небесного, святотатствовал, служа греху, то душа его после смерти не найдет Бога, не способна будет ощутить любовь Его. Лишенная божественной жизни, ради которой был создан человек, неудовлетворенная душа его начнет тосковать, мучиться в большей или меньшей степени. <...> Ожидание воскресения тела и Страшного Суда, будет увеличивать радость благочестивых и скорбь нечестивых".

Архиепископ Лука (1997) писал: " Жизнь всех органов тела нужна только для формирования духа и прекращается, когда его формирование закончено или вполне определилось его направление". В момент смерти тела определяется все дальнейшее развитие души, в направлении к добру или злу и душа после смерти не может выбирать дорогу, эта дорога предопределена жизнью на земле. И дальше архиепископ пишет: "Вечное блаженство праведников и вечную муку грешников надо понимать так, что бессмертный дух первых, просветленный и могущественно усиленный после освобождения от тела, получает возможность беспредельного развития в направлении добра и Божественной любви, в постоянном общении с Богом и всеми бесплотными силами. А мрачный дух злодеев и богоборцев в постоянном общении с диаволом и ангелами его будет вечно мучиться своим отчуждением от Бога, святость которого познает, наконец, и той невыносимой отравой которую таят в себе зло и ненависть, беспредельно возрастающие в непрестанном общении с центром и источником зла - сатаной.

В вечном мучении тяжких грешников нельзя, конечно винить Бога и представлять Его бесконечно мстительным, карающем вечной мукой за грехи кратковременной жизни. Всякий человек получает и имеет дыхание Духа Святаго. Никто не рождается от духа сатаны. Но как черные тучи затемняют и поглощают свет, так злые акты ума, воли и чувства, при постоянном их повторении и преобладании, постоянно затемняют свет Христов в душе злого человека, и его сознание все более и более определяется воздействием духа диавола. Кто возлюбил зло, а не добро, тот сам уготовал себе вечные мучения в жизни вечной".

"Несмотря на то, что души после смерти тела обладают полнотою личности и совершают все психические функции, возможности их ограничены. Так, например, человек, живя на земле, может покаяться и более или менее изменить сам свою жизнь, от греха вернуться к Богу. Душа же сама не может, хотя бы и хотела, коренным образом измениться и начать новую жизнь, которая совершенно отличалась бы от ее жизни на земле, приобрести, то, чего она не имела, будучи человеком. За гробом нет покаяния. Душа живет там и развивается в том направлении, которое начала на земле" (Археп. Антоний Сурожский, 2000). Для изменения такой души нужна помощь извне.

В связи с выше сказанным, само слово смерть правильнее определить как переход.

Удивительное отношение к смерти можно увидеть из письма епископа Феофана Затворника умирающей сестре: "Прощай, сестра! Господь да благословит исход твой и путь твой по твоем исходе. Ведь ты не умрешь. Тело умрет, а ты перейдешь в иной мир, живая, себя помнящая и весь окружающий мир узнающая. Там встретят тебя батюшка и матушка, братья и сестры. Поклонись им и наши им передай приветы и попроси попещись о нас <...> даруй же тебе, Господи, мирный исход! День другой и мы с тобою. Потому, не тужи об остающихся. Прощай, Господь с тобою" (св. Феофан Затворник, 1994).

Вскоре после смерти тела душа в загробной жизни приходит на первый суд, на котором оценивается жизнь души на земле. "Это скорее самосознание, самосуд, нежели судебный приговор, это суд совести пред лицом Бога" (прот. Сергий Булгаков).

Душа получает знание и силу для просмотра всех своих мыслей, чувств и дел в присутствии духовных сил, это показ не только дел, но и их последствий для других людей. На этом суде душа чувствует себя обнаженной. Обман и утаивание здесь невозможны. Здесь видны все мотивы, мысли и намерения.

Серафим Роуз в книге "Душа после смерти" предостерегает, что смерть неприятное переживание. Темные духовные силы сделают все возможное для них, чтобы завладеть душой, вышедшей из мертвого тела. Темные силы могут принимать любой облик и внушать душе любые мысли. Последние минуты земной жизни могут быть решающими. Отказ от покаяния, отчаяние, умирание без обращения к Богу могут тяжело отразиться на будущей судьбе души.

Поэтому отцы православной церкви учат, не всякому духу верьте, но испытывайте духов, от Бога ли они.

Первый суд подвел итоги земной жизни и душа теперь готова, чтобы начать вторую часть своей жизни. Загробная жизнь есть продолжение развития личности, начатого на земле. Праведная душа получит близость к Богу, просветленный ум, близость друг к другу без какой-либо фальши, братскую любовь и мир. Грешники же после смерти ясно и в деталях увидят свои грехи на земле. Их будет мучить совесть, которая после смерти станет очень ясной. Их так же будут мучить желания, к которым привыкла плоть, так как удовлетворить их больше нельзя.

Не у всех грешников одинаковая судьба. Нераскаянные и великие грешники станут неисправимо злыми. Их ждет вечное страдание. Другие грешные души получат надежду на милость Бога и жизнь вечную.

Перед смертью мы все испытываем страх. Со смертью человек сталкивается очень рано, когда еще нет богатого жизненного опыта и достаточных знаний для решения данного конфликта. Ребенок, переживая смерть близкого существа - животного или человека - и отождествляя себя с ним, начинает осознавать и свою конечность. При длительном не разрешении дихотомии (через обретение и объяснение смысла жизни и смысла смерти), возникают устойчивые фобические реакции, приводящие к дистрессу.

Существует две разновидности страха: страх человеческий и страх Божий .

Страх человеческий - это постоянное состояние внутреннего напряжения, предчувствия несчастия и угрозы. Иногда такое беспокойство концентрируется на каких-либо незначительных трудностях и конфликтах, которые начинают расти, превращаясь в огромную проблему, возбуждающую агрессию. Чувство страха и агрессии обычно проявляются вместе. Постоянное внутреннее напряжение отражается на функции вегететивно-эндокринной системы, приводящей весь организм в состояние готовности к борьбе и бегству, что в свою очередь еще сильнее увеличивает состояние внутреннего напряжения и так по кругу. Внутреннее напряжение увеличивает напряжение мышц, что заставляет человека постоянно испытывать мышечные боли и чувство усталости. Страх медленно убивает человека, такое состояние может продолжаться годами. Основа человеческого страха, по мнению ученых, лежит в законе сохранения собственной жизни. Этот же первый биологический закон они считают источником негативных чувств - ненависти, гнева и т. д. Чтобы жить, надо уничтожать (Кемпински А., 1970).

Вторым биологическим законом считается закон сохранения вида. И, по мнению ученых, он лежит в основе позитивных чувств. Чтобы его выполнить, необходимо соединиться со средой посредством любви.

Страх лежит в основе многих психопатологических явлений, он искривляет линию развития человека, затрудняет его общественные контакты и приводит к изоляции и бездеятельности. Страх и агрессия легче рождают аналогичные чувства среди окружающих данного человека, чем его положительные эмоции.

В науке страх разделяют на четыре группы: биологический, общественный, моральный и дезинтеграционный.

Биологический страх - связан с угрозой сохранения собственной жизни или жизни вида, реакция: бегство или борьба. Смерть тогда вызывает страх, когда она видна. Опасность должна проникнуть в сознание, чтобы появилось чувство страха и начинается заколдованный круг. Страх гиперболизирует угрозу, которая увеличивает страх. Страх, как правило, исчезает, когда человек становится перед лицом опасности, здесь наступает активное действие. Напряжение страха возрастает, когда нет возможности его разрядки. Для сильного эмоционального напряжения характерны три элемента: ожидание, разрядка и покой.

Угроза извне вызывает страх в тех случаях, когда она может быть оценена и понята, угроза, исходящая изнутри организма, вызывает состояние страха без осознания сущности опасности. В этой ситуации без участия сознания включаются защитные механизмы.

Общественный страх связан с опасностью разрыва связи с общественной средой, так как человек зависит от этого общества и без него, чувствует себя беспомощным. Общественная среда исполняет роль отражателя, который регистрирует наше поведение и, благодаря этому, позволяет производить коррективы.

Моральный страх - это следствие развития общественного страха. Постепенно общественные нормы и оценки становятся не внешними, а внутренними и переживаются как собственное мнение человека. Это процесс интериоризации.

Дезинтеграционный страх - это страх, возникающий при переоценке ценностей, при глобальном изменении информационных структур в психике человека. В этом случае усиливаются ориентировочные рефлексы, и даже малейший сенсорный раздражитель вызывает неадекватно сильную реакцию, и наоборот сильнейшие раздражители игнорируются.

Страх Божий называется началом премудрости и представляется как бы неотлучным стражем добродетели: "не оскорбляй ближнего и убойся Господа Бога твоего". "Без страха Божия, - говорит Василий Великий, - нельзя сделаться ни знающим, ни благоразумным, ни добрым; в нем ключ ко всему этому". Страх Божий - это руководитель на поприще добродетели. Проникнутая им душа, забывает о мире и вся исполняется мыслью о Боге: на Господа уповах, не убоюсь, что сотворит мне человек.

Страх смерти - это естественное чувство нужное в жизни природы. Он, есть желание жизни, и помогает сохранить ее. Страх смерти не объясненный не исчезнет, а уйдет глубже в подсознание, там он будет опаснее и вреднее чем будучи осознанным; его скрытый яд будет все время отравлять радость жизни, а к концу ее прорвется наружу тяжкими страданиями. Смерть неизбежна, поэтому память смертная необходима и благодетельна для полноценного и достойнного человеческого существования.

Св. Иоанн Дамаскин учил: "Помышление о смерти важнее всех других деланий. Оно рождает чистоту неистлеваемую. <...> Память смертная побуждает живущих к трудам, к терпеливому принятию огорчений, к оставлению забот и к молитве".

Стараясь не думать о смерти, мы боимся ее больше, чем могли бы. У страха смерти есть два состояния, которые, по мнению св. отцов, необходимо различать: страх смерти, как свойство человеческого естества и трепет о памяти смертной, как признак нераскаянных прегрешений.

Страх Господень и смертный ужас это рука спасения, протянутая грешному человеку, призыв Господа понять весь ужас плохо прожитой жизни и обратиться к Богу с молитвой от сердца.

Еп. Феофан (1994) писал: "Бедное время наше. Ухитрился враг губить души наши. Знает, что страх смерти и суда самое сильное средство к отрезвлению души, и заботится всячески разогнать его, и успевает. Но погасни страх этот, отойдет страх Божий, а без страха Божия совесть становится безгласной. И стала душа пуста!" Страх Божий - это не опасение чего-то плохого, что может случиться, этот страх рождается от чувства величия и высоты Бога. Он дает нам одновременно неуверенность и надежду на спасение, св. Иоанн Лествичник называет его "бесстрашным страхом".

Полностью избавиться от страха смерти мы никогда не сможем, потому что этот страх нужен. Жизнь дана человеку потому, что он должен что-то сделать, выполнить на земле, и страх смерти заставляет его беречь свою жизнь. Люди, прожившие свой срок в трудах и с пользой для других, часто чувствовали, что они свое дело на земле уже сделали, и, когда приходило их время, страха смерти у них не было. Иначе дело обстоит сегодня. О смерти стараются забыть, и когда человек сталкивается с ней, то оказывается не готовым к ней. Так же ведут себя и родственники умирающего. Вместо выражения искренней симпатии, горя, или слез, родственники создают заговор молчания и умирающий остается в состоянии эмоционального одиночества и ему трудно.

Современная медицина, описывая смерть неверующего человека, говорит о пяти стадиях умирания.

Первая - отрицание, неприятие трудного факта. Эта стадия смягчает шок.

Вторая– протест - появляется гнев, негодование.

Третья - просьба об отсрочке. На этой стадии появляются начатки веры.

Четвертая- депрессия. Больной слабеет и видит это, протеста нет, есть жалость и горе. Человек готовится принять смерть.

Пятая - принятие. Здесь особенно нужна помощь близких. Главное в предсмертной болезни это изменение характера, люди становятся добрее, отзывчивее. Пересматривается смысл жизни и смерти, начинается интенсивный личностный рост. Мы перестаем жить искусственными схемами, становимся самими собой, освобождаемся от внешних привязанностей. Важно не количество прожитых на земле дней, а качество. Чем раньше человек поймет это, тем лучше.

"Смерть - разлучение души с телом, соединенных волею Божиею, и волею Божиею паки разделяемых. Смерть - разлучение души с телом вследствие нашего падения, от которого тело перестало быть нетленным, каким первоначально создано Создателем. Смерть - казнь бессмертного человека, которою он поражен за преслушание Бога. Смертью болезненно рассекается и раздирается человек на две части, его составляющие, и по смерти уже нет человека: отдельно существует душа его, и отдельно существует тело его.

Тело продолжает существовать <...> в ожидании вторичного соединения с душою, после которого оно соделается уже неприкосновенным для этой видимой смерти. Тела особенных избранников Божиих противостоят тлению, будучи проникнуты обильно благодатию Божию <...> Вместо зловония они издают благоухание; вместо того, чтобы разливать вокруг смертоносную заразу, они разливают исцеление всех недугов, разливают жизнь" (Свт. Игнатий, 1991, с.70).

Тема смерти табуирована в современном мире. О ней стараются не думать, не вспоминать, так как все смыслы современного человека ориентированы на жизнь "вечную" на земле, с получением максимального удовольствия от нее.

Таким образом, смерть как точка окончания земного существования человека имеет множество различных функций. Помимо эсхатологических функций, имеющих разную интерпретацию в различных мировоззренческих системах, можно выделить чисто психологические функции смерти, проистекающие из индивидуальной мировоззренческой позиции каждого отдельного человека.

У святых отцов эсхатологическая функция смерти: смерть была дана Богом человеку, как возможность спасения, если бы он остался в Раю, и был бессмертен, то корень зла - гордость, разрасталась бы бесконечно, и это было бы гибелью бессмертной души. Промыслительность Творца.

Психологические функции смерти: мотивирующая, развивающая, целеполагающая, каузально атрибутивная, смыслообразующая, формирующая самосознание человека и его мировоззрение.

При утрате целостности мировоззрения, утрачивается полнота категорий смысла жизни. В ортодоксальной концепции (православии), всегда существовало и сейчас присутствует две цели жизни - спасение и обожение человека. В то время как секулярное сознание подменяет цель и смысл жизни человека разнообразными, конечными и ложно ориентированными понятиями, ограниченными рамками видимого и ощущаемого мира.

Литература:

1. Архиеп. Иннокентий. О путях промысла Божия в жизни человеческой. М., 1996.
2. Архиепископ Антоний Митрополит Сурожский. Человек перед Богом. М.: Паломник, 2000.
3. Архиепископ Лука (Войно-Ясенецкий). Дух, душа и тело. М.: Свято-Тихоновский Богословский институт, 1997.
4. Блаж. Августин. О граде Божием. Кн.22. Репринт. М.,1994.
5. Бритон К. Истоки современного мира. История западной мысли. Рим, 1971.
6. Василиадис Н. Таинство смерти. Свято- Троицкая Сергиева Лавра, 1998.
7. Гумилев Л., Панченко А. Чтобы свеча не погасла. Л.,1990 .
8. Древнекитайская философия. Собрание текстов. т. 1, М., 1972.
9. Еп. Игнатий Брянчанинов. Слово о смерти. М., 1991.
10. Зарин С.М. Аскетизм по православно-христианскому учению. М., 1996.
11. Иером. Серафим (Роуз). Душа после смерти. М., 1991.
12. Кемпиньски А. Психопатология неврозов. Варшава, 1970.
13. Лосев А.Ф. Очерки античного символизма и мифологии. Т. 1, М., 1930.
14. Макарий (Оксинюк) Эсхатология св. Григория Нисского. М., 1999.
15. Осипов А.И. Путь разума в поисках истины. М., 1999.
16. Платон. Собрание сочинений в 4т. Т.1.М.,1990.
17. Прот. Г. Флоровский. О воскресении мертвых // Вера и культура. - СПб., 2002.
18. Страх Божий, как начало премудрости человеческой. М., 1986.
19. Св. Феофан Затворник. Внутренняя жизнь. Репринт, "Галактика", 1994.
20. Словарь по этике. М., 1981.
21. Тихомиров Е. Загробная жизнь или последняя участь человека. СПб., б. г.

КАК УТЕШАЮТ НАС СВЯТЫЕ ОТЦЫ

СВЯТЫЕ ОТЦЫ И КУРТИЗАНКИ. Наконец Сергий достиг своей высшей цели. Поначалу он вознаградил себя за столь длительное ожидание тем, что отменил все указы Иоанна девятого и трех предшествующих ему пап, провозгласив, что четверка узурпаторов не имела никакого права занимать