Развитие эго. Семь этапов развития эго-ума

1)Недифференцированность . От рождения до 2-3-го месяца жизни.

В это время у ребенка нет различий между Я и не Я, нет границ Эго, нет дифференциации внутреннего и внешнего.

2)Предвестника объекта . От 2-3 до 7-8 месяца.

Индикатором начала этой стадии является социальная улыбка . В это время происходит ощутимый сдвиг в психической жизни ребенка. Социальная улыбка показывает, что удовольствие начинает быть связано с социальным взаимодействием. До этого улыбка младенца рефлекторна и называется эндогенной.

Появление социальной улыбки означает, что ребенок переходит от пассивной перцепции внутренних стимулов к восприятию внешних. Это дает ему возможность задерживать разрядку драйва, а, следовательно, принцип реальности сосуществует с принципом удовольствия уже с самых ранних стадий развития.

Кроме того, узнавание человеческого лица свидетельствует о том, что следы памяти уже существуют и сочетаются с сиюминутным восприятием.

Социальную улыбку Р. Шпиц назвал репрезентацией зачаточного Эго . Он утверждал, что появление первой репрезентации дает возможность управлять активностью, в противоположность предшествующей пассивности или хаотичной активности.

Многие взаимодействия матери и ребенка происходят в процессе кормления и получения ребенком удовольствия от сосания материнской груди. По мере того, как оральное удовольствие начинает приобретать психологический смысл, образуется первая дифференциация примитивной мотивации Ид (от насыщения) и Эго (от взаимодействия с матерью).Стремления ребенка к повторению удовольствия, т.е. возобновлению контакта с матерью ведет к первичной дифференциации Ид и Эго.

По мнению Р. Шпица для структурализации регулирующих функций Эго все большее значение приобретает опыт игровых взаимодействий, не связанных с кормлением. Игра регулируется матерью. Интернализация материнских регулирующих функций и идентификаций с ними способствует оптимальному соотношению удовлетворения и фрустрации (в том случае, если этот баланс есть у самой матери). Если же есть дисбаланс в сторону удовлетворения или фрустрации, то процесс структурализации Эго, дифференциации влечений и формирования привязанности к объектам может замедляться или нарушаться в связи с травмой «напряжения» (кумулятивной травмой). Таким образом, формируется предрасположенность к чрезмерной тревожности или ярости в дальнейшей жизни.

К 3-6–и месяцам у ребенка обнаруживаются признаки развития зачаточной но прочной Сэлф-репрезентации. Она складывается из: моторной активности, ощущений, способности к воспоминанию. Складывается образ тела. Это пример интегрирующей деятельности Эго.Итог стадии : начинаются социальные отношения и ребенок «поворачивается» к миру, который становится объектным.

3 .Появления либидинозного объекта . Длится от 7-8 до 14-15 месяцев.

Индикатором начала это стадии служит «тревога 8 месяцев» или «страх незнакомца» как назвал его Р. Шпиц. В этот период ребенок какое-то время реагирует улыбкой на любое лицо, но долго сохраняет улыбку только для своей матери. В это время он уже не будет улыбаться фотографии или пиктографическому изображению лица на бумаге, как это происходило на предыдущей стадии. Кроме того, он может реагировать беспокойством или бурным плачем на приближение кого-то чужого. Эти реакции означают, что появился структурированный либидинозный объект, с которым ребенок может строить отношения. Исчезновение объекта из поля зрения означает для ребенка отрицание его наличия, а, следовательно, вызывает тревогу.

Он считал, что «негативный и позитивный аффект, а также опыт временной «потери объекта», приносящего удовлетворение позволяет достичь тестирования реальности . Это является позитивным стимулом для нормального развития, при условии, что фрустрация переносима для данного конкретного ребенка. Фрустрирующие воздействия создают коппинг-механизмы.

Итог стадии : ребенок расширяет объектные отношения, может использовать реципрокную коммуникацию, дифференцировать живое и неживое.

4)Стадия семантической коммуникации . От 15 месяцев до 2 лет.

Индикатором ее возникновения является негативизм в жестах и речи . Он возникает, когда ребенок может сказать «нет» словами или жестами. В этом возрасте речь связывается с чувством собственного Я и Я другого. Поэтому отказ в данном случае означает принадлежность побуждения, желания или действия другому человеку, а не ему самому.

В этот период происходит дифференциация по полу и это способствует рефлексии себя и другого человека. Происходит формирование защитных механизмов, в первую очередь идентификации с агрессором. Появляются также: повторение, перевод пассивного в активное. Они становятся возможными из-за возникновения фантазирования и символизации. Речь способствует этим процессам. В первую очередь защитные механизмы направлены на совладание с агрессией.

Речь также организует мыслительные операции и облегчает переход к независимому функционированию ребенка, подготавливая сепарацию.

Итог стадии : исчезает младенческое всемогущество, ребенок переживает себя как маленького и зависимого. Важно, чтобы произошла дифференциация между:

Первичным и вторичным процессом,

Любовью и ненавистью,

Я и объектом,

Мужчиной и женщиной, сознанием и бессознательным

12)ДАЛЬНЕЙШЕЕ РАЗВИТИЕ ЭГО.

Стадия интернализации конфликта. (возраст2-2.5 года.)

Индикатором ее появления становится формирование Супер-эго.

В этом возрасте у ребенка появляется стыд , что указывает на интернализацию конфликта и начало формирования супер-эго. Формируются психические репрезентации родительских правил, советов, запретов.

Для того чтобы внутренний запрет был сформирован необходимо пройти ряд стадий.

Стадии формирования запрета

1. Внешний запрет . В это время ребенок в состоянии удерживаться от действий, которые запрещаются родителем только при наличии носителя запрета (родителя). В его отсутствие запрет не соблюдается. Важно не ругать ребенка за нарушение, а ограничить возможность совершения запрещаемых действий. Количество запретов должно быть ограничено опасными для жизни и здоровья действиями.

2. Ребенок учится подчиняться запрету . На этой стадии особенно важен поощряющий контроль родителя и похвала каждого соблюдения запрета. Таким образом, в Супер–Эго появляется интроект, связанный с родительским одобрением и гордость за себя. Это создает позитивную мотивацию для дальнейшего стремления удерживаться от нежелательных действий.

3. Расширение сферы запретов . Когда ребенок научился выдерживать минимально необходимое количество запретов, можно расширять сферу запретов. Его психика уже имеет способ выдерживания запрета.

4. Внутренний запрет . Показателем этой стадии становится соблюдение ребенком запретов в отсутствии запрещающей фигуры.

На последней стадии конфликт становится внутренним, между внутренними побуждениями и внутренними директивами. В связи с конфликтующими желаниями появляется тревога, и влечение может сменяться стыдом.

Процесс формирования Супер-эго предъявляет более жесткие требования к организующим и регулирующим функциям Эго. Интернализация конфликта, отражающая первый этап структурализации Супер-эго, указывает на достижение следующего уровня развития Эго.

В этот период у ребенка уже появляется мышление с использованием символов. Оно позволяет связывать чувства с идеями. Символизация делает возможной саморефлексию.

Отношения с матерью наполняются тревогой, т.к. ребенок осознает, что мать - источник его благополучия любит его не безусловно. Это порождает многочисленные фантазии и страхи, связанные с межличностными конфликтами. Центральная задача этой стадии – научиться управлять агрессивностью . Незрелое Эго конфронтирует с еще неукрощенным Ид. Этому помогают новые защитные механизмы, возникающие в этот период:

· реактивное образование,

· уничтожение сделанного,

· экстернализация,

· конденсация,

· смещение, проекция,

· обращение против себя.

Если защиты не дают необходимого эффекта, то агрессия может эротизироваться и формировать базу для развития садомазохистского характера.

Главная «арена борьбы» - туалетный тренинг. Возможность идентификации с матерью обеспечивает адаптацию Эго к болезненным конфликтным чувствам.

Стадия константности либидного объекта. ( 2.5-3 года)

К этому возрасту, ребенок прошел функциональную идентификацию с матерью и интернализовал многое из материнской заботы. Это делает его жизнь в отсутствии матери более комфортной. Он более уверенно себя чувствует.

Прогресс развития состоит в том, что аффекты приобретают сигнальную функцию, что позволяет ребенку принять меры по самоорганизации, успокоению, защите себя. Это становится возможным, если реакция матери на аффект ребенка носит организующий и регулирующий характер. Тогда материнская функция ответа на аффективный сигнал ребенка становится интернализованной функцией его Эго.

Ребенок становится способным лучше воспринимать и оценивать аффект и, задействуя защитные механизмы, ограничивает его, пока он не научится им управлять. Следствием этого становится улучшение саморегуляции и повышение самоконтроля.

Фаза константности либидного объекта.

В моменты, когда матери нет, есть надежный внутренний образ того, что мать вернется. Если мать – пугающий объект (этот образ можно создать ребенку), то ребенок все равно создает либидный объект и достигает его постоянства. Ребенок не заменяет мать ни на кого другого и не меняет объект привязанности. «Может мучить мать, но не отказывается от нее».

Внутренний объект может быть лучше, чем реальный, следовательно, мать функционирует в качестве внутреннего регулятора сильных аффектов, ярости и чувства собственного достоинства.

Это медленный переход от амбивалентности к более зрелым отношениям

Итог стадии. Ребенок вновь приобретает уверенность в том, что отношения с матерью, не смотря на гнев, будут продолжаться.

Он сосредотачивается на себе, на способности участвовать в более зрелых отношениях. Появляются чувства взрослых людей: доверие, уважение, самоуважение.

Х. Хартманн утверждал, что на этой стадии часто прогресс сменяется регрессом, что является нормальным. Аффект может переполнять ребенка, тогда он обращается к матери как к вспомогательному Эго. Это регресс к зависимости. Когда аффект проходит, ребенок возвращается к прежнему уровню функционирования.

Стадия Эдипов комплекс. (3-5.5 лет)

Индикаторы– инфантильный невроз и чувство вины. Возникающий Эдипов конфликт предъявляет новые требования к незрелому Эго.

Задача стадии – сформировать половую идентичность – порождает Эдипов конфликт с его фантазиями, страхами и колебанием чувства собственного достоинства.Эдипова фаза начинается с «прорастания» триадных отношений. Для мальчика: мать – фокус любви, отец – соперник.Затем развивается зависть к отцу и признание его первенства.

Для девочки: мать объект желаний и интересов, отец – соперник и объект любви, а мать становится соперником.

Чувство женственности зависит от ядерной половой идентичности. Важно – формирование образа тела. У девочек на 3 году жизни появляется ряд новых форм поведения. Проявляется эксгибиционизм, восторженное отношение к гениталиям, мастурбация, демонстративное поведение. Это проявление доэдипального поведения у девочки. Перед ней стоит 2 задачи: принять женскую половую роль, консолидировать нарциссический опыт тела, поэтому важно восторгаться, восхищаться ребенком . Девочка испытывает кинестетическое удовольствие от движения. Это ускоряет половую идентификацию. Сексуальное возбуждение приводит к мастурбации.

Во второй половине 3 года жизни проявляется соперничество с мальчиками и зависть к груди. Если эти формы поведения сформированы – то нормальная женская идентичность теперь будет зависеть от отношений с отцом. Восприятие отца все более и более как объекта любви формирует гетеросексуальную ориентацию. Девочка утрачивает исключительную привязанность к матери.Запреты, конфликты, угроза потерять любовь отца и матери порождают страх.

Факторы негативные для прохождения этой фазы

Для девочек.

--- Пленительно красивая мать и карающий отец.

--- Наличие братьев и сестер, которые родились, когда она была в анальной фазе. (У старших детей досрочно формируется Супер-эго, которое рушится в Эдиповой фазе).

--- Позитивная Эдипова ситуация (восхищение отца). Если отец демонстрирует соблазняющее поведение, а не восхищение, то может развиться сильное чувство вины по отношению к матери, это приводит к регрессу к уровню сильной привязанности к матери, к диадным отношениям.

--- Идеализация образа отца, при этом реальный отец садистичен. Такая ситуация приводит к отрицанию роли мужчины в жизни.

--- Если сильно выражена зависть к матери и чувство вины за желание получить отца, появляется страх потерять материнскую любовь, раньше формируется Супер-ЭГО, в котором содержится заперт на конфликты. Далее следует идеализация матери и повышение самокритичности, нарушается уверенность в собственной женственности и иногда может быть отказ от соперничества, регрессия к диадным отношениям, выраженная зависимость, покорность, уступчивость и, как следствие, мазохистический характер.

--- В случае появления выраженного чувства вины велик нарциссический страх нарушения своего тела, как следствие, подавление либидинозного отношения к отцу.

Для мальчиков .

Ядерная половая идентичность определяется гармоничной положительной телесной самостью. Пенис вызывает восхищение. Если в диадных отношениях есть нарушения (пол ребенка, предпочитаемый матерью, тревога матери из-за мастурбации), появляются ранние кастрационные страхи.

На 4 году жизни: генитальная мастурбация определяет ценностное видение мужского тела и принятие половой роли.

Происходит идеализация фаллоса, ребенок демонстрирует интерес к гениталиям, завидует тем, у кого больше пенис, возникает зависть к женской груди, к способности иметь детей. В это время мальчик часто говорит, что хотел бы быть девочкой.

Самооценка в это время очень уязвима, особенно если были нарушения в диаде.

Эго - это Я, Мне, Мое.
Эго есть у всех, даже у мудрецов, потому что они хотят учить людей чему-то.

Пока вы дышите, до вашего последнего вздоха, Эго существует.

Поэтому настоящий мудрец не будет говорить вам отбросьте ваше Эго. Он может сказать усмирить Эго.

В каком возрасте развивается Эго?

Первый наиболее яркий возраст - это 2 года.
Здесь мы прибегаем к системе один знак зодиака равен одному году жизни. Т.е. Овен - 1-й год, Телец - 2-й год, Близнецы - 3-й год и так далее до следующих циклов, где Овен - 13 год, Телец - 14 год и т.д.

Итак, 2-й год жизни и знак Тельца . Почему это первая стадия развития Эго?

Вспомним управление накшатрами. С какой накшатры начинается Телец? Это Криттика , которой управляет Солнце. Солнце в астрологии - это эго!

В возрасте двух лет дети начинают понимать, что это моя мама, это мой папа, это моя игрушка.

Кроме того, Телец по смыслу соответствует 2-му дому - Владения, Ценности, Благосостояние.

В 2 года основные ценности - это игрушки, семья.

Следующая ступень развития эго - это 6 лет . Этот возраст соответствует знаку Девы, которая начинается с накшатры Уттара Пхалгуни под управлением Солнца.

Это возраст, когда появляется желание бороться. Ребенок начинает защищать и бороться за свои интересы - это мое! Это моя кукла! Это моя машинка! Не трогай! Появляются первые враги в детском саду или школе.

Далее идет возраст 10 лет, знак Козерога и накшатра Уттара Ашадха . Этот этап определяет, кем вы будете дальше до своего последнего вздоха. В 10 лет ребенок начинает задумываться о своем статусе. В этом возрасте ребенок начинает понимать -я хочу быть доктором или космонавтом, актером или кем-то еще. Это время первых размышлений о карьере.

Как вы могли заметить, эти стадии развития Эго соответствуют Артха трикону , который показывает, что для нас ценно в этом мире. Эти знаки ответственны за развитие нашего Эго.

Чтобы узнать имеет ли человек сильное эго, уязвимое эго, или склонное к борьбе эго, нужно посмотреть 2, 6 и 10 дома.

Планеты в этих домах или влияющие на них, будут развивать наше эго.
Этот трикон - это трикон эго. Хочу ли я зарабатывать деньги, хочу ли я бороться за свои интересы, хочу ли я достичь уважения и статуса в обществе - это все артха трикон.

Из них самый влиятельный дом это 10-й. Вам не нужно переживать о своих врагах и соревнованиях (6 дом), вам не нужно переживать о своих накоплениях (2 дом), потому что после смерти этого не останется. Что останется после смерти, это карма - дела, которые вы совершили (10 дом). И она покажет какое будет ваше будущее в следующих жизнях.

Поэтому 10 дом - самый важный дом из домов эго.

текст Kapiel Raaj
перевод мой (Анна Кушнир)

Мы еще раз возвращаемся к проблеме действия. В действии эго использует как соматические, так и психические аппараты. “Психический аппарат” - особенно подходящее описание предсознательных автоматизмов (и не только тех, которые имеют отношение к действию); однако, так как это подразумевает структуру и сформулированность, как и при любых других концепциях аппаратов, оно вряд ли применимо к тому, что временами называлось автоматическим характером ид. Блейлер (1920), когда он изобрел термин “нерегулярный аппарат” для объяснения процесса “абреакции”, имел в уме нечто аналогичное; но мы не можем останавливаться здесь на этом особом использовании данной концепции. Шилдер (1928) также часто использует понятие аппарата, и утверждает, что “функция облегчается посредством того факта, что организм является структурой”. Действия, поэтому, всегда подразумевают намерения, акты воли, мотивы и т.д., с одной стороны, и (психические и физические) аппараты - с другой. До сих пор исследователи уделяли мало внимания роли этих аппаратов и возможности, направлении, успехе и развитии действия. Однако, если мы принимаем в расчет свободную от конфликтов сферу эго, и если мы хотим разработать общую психологию действия, исследование этих аппаратов становится императивным, потому что в противном случае все наши утверждения относительно действия включают неизвестное: предсказание действий заранее предполагает знание этих аппаратов. Здесь опять могут возразить, что все эти проблемы находятся вне области психоанализа. Однако это неверно, если мы вперед намерены развивать эго психологию, начатую Фрейдом, и если мы также хотим исследовать те функции эго, которые не могут быть выведены из инстинктивных влечений. Эти функции принадлежат той сфере, которую мы недавно назвали - автономным развитием эго. (Здесь я не буду обсуждать, как расстройства в этой сфере могут становиться независимыми факторами в патологии; Нанберг, Шилдер и Э.Бибринг начали движение в этом направлении). Очевидно, что эти аппараты, соматические и психические, оказывают воздействие на развитие и функции эго, которое их использует; мы утверждали, что эти аппараты образуют один из корней эго. Шилдер(1937) показал это очень ясно, когда продемонстрировал, что расстройство центрального аппарата равновесия может влиять на объектные отношения. Примером более общей значимости является воздействие языкового развития на мышление. Для нас само собой разумеется, что аппаратам, как врожденным, так и приобретенным, требуется движущая сила для того, чтобы функционировать; и что психология действия непостижима без психологии инстинктивный влечений.

Индивид не приобретает всех аппаратов, которые ставятся на службу эго в ходе развития: восприятие, подвижность, интеллект и т.д., покоятся на конституциональных данных. Эти компоненты “конституции эго ” заслуживают нашего внимания в такой же большой мере, что и компоненты конституции влечения. Естественно, противопоставление эго (как регулятивного фактора) и аппаратов эго не должно приравниваться противопоставление обусловленного окружающей средой и конституционального. Эго как регулятивный орган также имеет конституциональные корни. В ходе психоанализа, конституция эго (также как и конституция влечения) предстает, так сказать, в своем негативном аспекте, то есть, как ограничение объяснению поведения воздействиями окружающей среды. Но вне психоанализа было достигнуто большое продвижение в направлении прямого доказательства наследования психических характеристик в последние двадцать лет: теперь мы имеем, благодаря главным образом исследованию на близнецах, проверенное знание, независимое от прежних произвольных концепций нативизма или эмпирических концепций.

Мы знаем, что многие функции эго - хотя определенно не все, а некоторые лишь частично - смоделированы по образцам инстинктивных влечений. Это определенно так для “давания”, “захвата”. И т.д., и частично для эго механизмов интроекции и подвижности. Как я дискутировал по другому поводу (1927), процессы восприятия не должны рассматриваться просто как проекции (или интроекции) в нашем смысле. В некоторых случаях будет разумно предположить, что как процессы инстинктивных влечений, так и механизмы эго восприятий из общего корня, предшествующего дифференциации эго и ид; хотя после того, как они структурализировались, они могут вторично вступать в самые разнообразные связи друг с другом.

Рассмотрение каждого врожденного механизма как инстинктивного влечения противоречило бы концепции инстинктивного влечения, как она обыкновенно используется в психоанализе, и заранее предполагало бы более широкую концепцию (эрос-танатос), в которой инстинктивное влечение вступает в координацию с каждым физиологическим процессом. Однако такая концепция скорее обходила бы, нежели чем объясняла, особое положение этих аппаратов. Строго говоря, нет никакого эго до дифференциации эго и ид, но также нет и никакого ид, так как оба они - продукты дифференциации. Мы можем рассматривать в качестве врожденных аппаратов эго те аппараты, которые, после этой дифференциации, недвусмысленно находятся на службе эго. Я опять хочу подчеркнуть, что раз мы предполагаем врожденные аппараты эго, наше представление о целенаправленности - которое всегда было неустойчивым --- также изменяется: адаптация лишь частично приобретается заново каждым поколением, и определенно не все вытекает из инстинктивных влечений.

Тот факт, который я уже подчеркивал, что новорожденный младенец обладает лишь немногими функциями, будет выдвигаться в качестве аргумента против этих соображений. В ответ я должен указать на то, что процессы созревания не завершены, ко времени рождения, и имеет место рост в смысле созревания также вне материнского тела. Это созревания, хотя во многих областях мы мало что о нем знаем, должно признаваться в качестве независимого фактора, вдобавок к обучению посредством опыта, памяти, упражнения, автоматизации, идентификации и других механизмов. Процессы созревания и обучения могут экспериментально различаться посредством “метода совместного контроля близнецов”, введенного Гезелл и Томпсон (1929): одного из двух идентичных близнецов обучают выполнению задачи, в то время как другого - контрольного - нет; позднее контрольного близнеца подвергают тому же процессу обучения, и результат созревания выводится из выигрыша во времени при обучении. Может быть полезно различать три разновидности эволюционных процессов: те, которые протекают без какого-либо существенного и специфического влияния внешнего мира; те, которые координируются типическими переживаниями (то есть те, спусковой механизм которых приводится в действие средне ожидаемыми ситуациями окружающей среды, как мы это уже обсуждали); и наконец те, которые зависят от атипических переживаний. Сам ход созревания частично является конституциональным свойством. Это хорошо установленный факт для органического созревания. Например, пути между древней и новой частями головного мозга еще не функционируют (еще не миелинизированы) во время рождения, также еще не завершено созревание моторных путей; контроль опорожнения кишечника предполагает в качестве предварительного условия созревания и т.д. Мы уже признали влияние процессов созревания также на последовательность фаз либидо. Даже разница в воздействии переживаний в некоторой степени зависит от уровня организации, на которой с ними сталкивается, то есть, от процессов созревания. Мы уже говорили о процессах созревания, хотя не использовали этот термин, когда обсуждали эвристические возможности и ценность психоанализа по отношению к развертыванию конституциональных данных. Рассматривая тесную взаимосвязь между физиологическим и психическим, как мы ее понимаем, оправданно предполагать также процессы психического созревания, хотя здесь более трудно продумать до конца последствия этого предположения, чем в физиологической сфере. Во многих случаях функции эго несомненно прямо зависят от физиологических процессов созревания. Однако продолжение этой линии рассуждения вовлекло бы нас в психологическую проблему, которой я не хотел бы здесь касаться.

Мы знаем, что процессы созревания не целиком непроницаемы для воздействий окружающей среды. Однако они являются независимыми факторами, которые, как до, так и после рождения, последовательно приводят в действие аппараты новорожденного, и определяют, по крайней мере грубо, ритм эволюционных процессов. Таким образом не все улучшения в адаптации возникают из опыта. Но мы должны отметить, что медленное созревание человека связано с продлением срока родительской заботы; в этой связи я напоминаю о принципе ретардации Болка. Типические отличия в скорости созревания различных функций приводит, у человека, к типическим конфликтам; например, типическая неспособность незрелого эго обеспечить удовлетворение влечений является одной из причин, почему инстинктивные влечения переживается как опасности (о других причинах, смотрите ниже). Здесь антитезой созреванию является обучение (ср. Коффка, 1924), первостепенную значимость которого для человека мы неоднократно подчеркивали. Недостаточно того, что аппараты обладают потенциальной возможностью для адаптационной функции; их специфические действия должны быть разучены, то есть, должны быть адаптированы. Мы до сих пор не уверены относительно роли условных рефлексов в этом процессе, но неправдоподобно, чтобы из них могли быть получены все функции разума. (Смотрите Шилдер (1935) и Куби (1934) относительно взаимоотношений между психоанализом и теорией условных рефлексов). Способность к обучению также, по-видимому, частично определяется конституциональными предрасположениями, которые были описаны как гибкие по контрасту с теми предрасположениями, которые не подвержены изменению посредством обучения.

Давайте теперь вернемся к унаследованным аппаратам эго в частности, и к унаследованным характеристикам эго в целом. Фрейд (1905) довольно рано предположил, что сексуальные задержки обусловлены не одним лишь воспитанием, но также действием определенных врожденных аппаратов: “В действительности это развитие [сексуальных задержек] обусловлено органически, зафиксировано путем передачи по наследству и иной раз может наступить без всякой помощи воспитания” (сс.177-178). Лишь недавно Фрейд провел несколько более подробное обсуждение врожденных характерных черт эго, предполагая, что индивидуальный выбор из различных возможных защитных механизмов определяется конституциональным фактором: “Не будет мистической переоценкой наследственности, если мы посчитаем вероятным, что даже до существования эго уже определены его последующие линии развития, наклонности и реакции” (1937, сс.343-344).

Недавние исследования достаточно несомненно показывают, что величина и направление даже интеллекта (чья роль в задержке моторной разрядки и в выполнении общей функции торможения нам известна), по крайней мере частично, определяются унаследованными предрасположенностями. Все упомянутые здесь аппараты поступают на службу эго в ходе индивидуального развития. С этой выгодной позиции мы можем достичь нового взгляда на проблему первичного антагонизма эго к инстинктивному влечению, который был высказан Анной Фрейд (1936). Так как многие аппараты эго являются тормозящими, и достижения эго определяются не только мобильными наклонностями эго, но также аппаратами эго, из этого следует, что “недоверие эго к требованиям инстинктивных влечений” является выражением первичного фактора. (Другим фактором может быть уже упоминавшийся частичный антангонизм между выживанием индивида и выживанием рода [беспомощность животных во время спаривания]. Представляется очевидным, что обсуждавшийся выше эго-психологический фактор имеет больший вес, чем это филогенетически рассмотрено).

Как мы только что узнали, Фрейд считал индивидуальный выбор защитных механизмов частично конституционально обусловленным. Мы можем также задаваться вопросом, оказывают ли или нет влияние на защитные процессы, созревание и развитие аппаратов свободной от конфликтов сферы эго. Мы столкнулись с данной проблемой раньше, когда, идя за Анной Фрейд, проследили связь между защитой и адаптацией в нормальном развитии. Возможно, это развитие ритма этих аппаратов является одной из детерминант той последовательности, в которой возникают защитные методы. (Происхождение этих функций эго является вопросом, отличным от тех специфических связей с защитными процессами, в которые они вступают). Механизмы отказа, избегания, реактивного образования, изоляции и отказа от содеянного, вероятно, вовлекают в себя такие детерминанты, но это менее вероятно для той другой группы защит, которая включает в себя обращение против Я, полное изменение в противоположное и т.д. Эта точка зрения находится в согласии с концепцией Фрейда, что вытеснение является защитой, которая заранее предполагает дифференциацию психического аппарата на эго и ид.

Теперь становится ясно, почему психоаналитическая психология эго должна серьезно браться за разрешение этих проблем. Наши первые соображения показали, что автономное развитие эго является одной из предпосылок всех отношений реального существования, и наше последующее обсуждение сделано вероятным, что это также является предпосылкой для многих других функций. Наша аргументация требует детального обсуждения аппаратов эго. В этой связи я опять подчеркиваю, что неосуществимо никакое удовлетворительное определение понятий эго силы и эго слабости без принятия в расчет природы и стадии созревания аппаратов эго, которые лежат в основе интеллекта, воли и действия.

Противопоставление нами здесь эго и его аппаратов инстинктивным влечениям находится в соответствии с (и поддерживает в определенных отношениях) противопоставление эго и инстинктивного влечения, циркулирующего в психоанализе. Я не могу обсуждать здесь разнообразные и интересные взаимоотношения между инстинктивными влечениями и аппаратами, а также взаимоотношения между катексическими состояниями эго в целом и этих аппаратов эго. (Интересное исследование Кадинера (1032) дает некоторые ключи к пониманию этих проблем). Акцент на аппаратах эго может более точным образом обрисовать нашу концепцию “влечений самосохранения”, к которой мы до сих пор относились как к пасынку.

Психология аппаратов эго представляется мне хорошим примером взаимозависимости конфликта и адаптации (и достижения), и это снова возвращает нас к отправной точке.

Многие из этих растянутых - но все еще неполных - соображений не являются психоаналитическими в узком смысле этого слова, и некоторые из них, по-видимому, увели нас далеко в сторону от сущности психоанализа. Многое в нашем обсуждении имело характер программы, которая должна быть выполнена и сделана конкретной посредством тщательных эмпирических исследований. Я соглашусь с вами, если вы найдете, что я был односторонним, подчеркивая определенные взаимосвязи и пренебрегая другими, столь же или даже еще более значимыми - в особенности теми, которые обычно наиболее нас интересуют: таким было мое намерение. Я буду рад, если вы согласитесь со мной, что проблема автономного развития эго, структуры и рангового порядка функций эго, организации, центральной регуляции, самоприостановки функции и т.д., и их взаимоотношения с концепциями адаптации и психического здоровья, справедливо требуют нашего внимания.

Einpassung переводится как “приспособление” - Пер.

Представленные здесь соображения ведут к êîíöåïöèи “вторичной автономии эго”. Смотрите “Комментарии к психоаналитической теории эго”. , 5: 74-96. New York: International Universities Press, 1950: “Взаимовлияния в развитии эго и ид.”Психоаналитическое исследование ребенка , 7: 9-30. New York: International Universities Press, 1952; и “Замечания относительно теории сублимации.” Психоаналитическое исследование ребенка , 10: 9-29. New York: International Universities Press, 1955.

Относительно последующей дискуссии о психологических ôóíêöèях целей смотрите “О рациональном и иррациональном действии.” Психоанализ и социальные науки , 1: 359-392. New York: International Universities Press , 1947.

Термин “èíñòèíêò” èñïîëüçóåòñÿ çäåñü â ñìûñëå ïñèõîëîãèè æèâîòíûõ: îí ïåðåâîäèòñÿ íåìåöêèì òåðìèíîì Instinkt. Ïñèõîàíàëèòè÷åñêèé òåðìèí Trieb ïåðåâîäèòñÿ çäåñü êàê “èíñòèíêòèâíîå âëå÷åíèå” - Ïåð.

См. подстрочное примечание 4 выше. - Пер.

Относительно более детального обсуждения смотрите “Применение психоаналитических êîíöåïöèй к общественным наукам”. Psa, Quart,. 19: 385-392, 1950; а также “Ежегодник психоанализа” , 7: 81-87. New York: International Universities Press, 1951.

Ср. “Психоанализ и êîíöåïöèя здоровья.” Int. J. Psa., 20: 308-321, 1939.

Ср.: "Comment on the Psychoanalytic Theory of Instinetnal Drive" Psa. Quart., 17:368-388, 1948.

Соответствующие немецкие термины – Anpassung и Zusammenpassung . (прим. перев.).

Ср. “On rational and the Social Sciences, 1: 359-392. New York: International Universities Press, 1947.

Эти вопросы рассматриваются более подробно в “Notes on the Reality Principle”. ., 11: 31-53. New York: International Universities Press, 1956.

Перечисленные здесь термины представляют термины Макса Шелера (1927, в особенности с.344сл.), в следующем порядке: sinnliche Gefuhle, Empfindungsgefuhle, Leibgefuhle, Lebensgefuhle, Seelische Gefuhle (Ichgefuhle),geistige Gefuhle (Personlichkutsge-fuhle). - ïðèì. ïåðåâ.).

Ср. “Comments on the Psychoanalytic Theory of Instiotual Drikes”. Psa. Quart., 17:368-388, 1948; и “Notes on the Theory of Aggression” (with Erast Kris L Rudolf M.Loewensten). 3/4: 9-36. New York: International Universities Press, 1949.

Смотрите подстрочное примечание 4 на с.29. - ïðèì. ïåðåâ.

Эти соображения привели к êîíöåïöèи “первичной автономии эго”. Ср. “Comments on the Psychoanalytic Theory of the Ego”. The Psychoanalytic Study of the Child,

Ср. “Psychoanalytic and the Concept of Health”. Int.J.Psa., 20:308-321, 1939.

Для более детального обсуждения смотрите “Technical Implications of Ego Psychology”. Psa. Quart., 20:31-43, 1951.

“Смысловые связи” ÿâëÿþòñÿ ïåðåâîäîì verstьndliohe Zusammenhдnge, â ñìûñëå Äèëüòåÿ, ßñïåðñà è“ verstehende Psychologie” Øïðåíãåðà.

По поводу детальной трактовки смотрите “On Rational and Irrational Action”. Psyhoanalysis and Social Sciences

Относительно более детального исследования интересов эго смотрите “Comments on the Psychoanalytic Theory of the Ego”. The Psychoanalytic Study of the Child, 5:74-96. New York: International University Press, 1950; и“On Rational and Irrational Action”. , 1:359-392. New York: International Universities Press, 1947.

Для более детальной трактовки смотрите “Psychoanalytic and the Concept of Health”. Int.J.Psa., 20:308-321, 1939.

Смотрите также “On Rational and Irrational Action”. Psyhoanalysis and the Social Sciences , 1:359-392. New York: International Universities Press, 1947.

Цит. По Фрейд 3, “Îñòðîóìèå è åãî îòíîøåíèå ê áåçñîçíàòåëüíîìó ”, в кн. “Я” и “Оно”, книга 2, Тбилиси, 1991 - с.390. - Прим. пер.

Относительно пристрастных êîíöåïöèий эго, смотрите”Psychoanalysis and Developmental Psychology”. The Psychoanalytic Study of the Child , 5:7-17. New York: International Universities Press, 1950; и “The Mutual Influences in the Develpment of Ego and Id”. The Psychoanalytic Study of the Child

Мое дальнейшее исследование этих мыслей приведено Эдвардом Бибрингом в его статье “The Conception of the Repetition Compulsion”. Psa. Quart., 12:486-519, 1943.

Смотрите также “Comments on the Psychoanalytic Theory of the Ego”. The Psychoanalytic Study of the Child, 5:74-96. New York: International Universities Press, 1950.

Ср. Psychiatrische Zwillingsprobleme”. Jahrbuch fur Psychiatrie und Neurologie , 50,51, 1934.

Эта мысль более полно развита в “Comments on the Formation of Psychic Structure (with Ernst Kris & Rudolph M.Loewenstein)”. The Psychoanalytic Study of the Child , 2:11-38. New York: International Universities Press, 1946.

Ср.“The Mutual Influences in the Develpment of Ego and Id”. The Psychoanalytic Study of the Child , 7:9-30. New York: International Universities Press, 1952.

Вначале сознание поднимается, как остров из моря, вместе со всем содержимым, но вскоре вновь погружается в бессознательное. Фактически, никакой непрерывности сознания не существует. Часто считали, что такое состояние свойственно примитивным людям, которые, если не заняты чем-нибудь активно, впадают в сонливость и легко устают от сознательных усилий. Только прогрессирующая систематизация сознания приводит к увеличению его непрерывности, усилению воли и увеличению способности к произвольному действию, которые в современном человеке являются признаками Эго-сознания. Чем сильнее сознание человека, тем больше он может сделать, а чем оно слабее, тем в большей мере вещи "просто случаются". Уроборическое состояние несомненно является "пограничным".

К уроборическому состоянию психики мы легче всего регрессируем в сновидениях. Как и все другие более ранние состояния, оно продолжает существовать в нас и может проявиться в любой момент, например, когда уровень сознания падает, как во время сна или в результате какой-нибудь слабости, болезни или снижения сознания, обусловленного чем-либо иным.

Когда мы снова погружаемся в мир сновидений, Эго и сознание, будучи поздними продуктами человеческого развития, вновь растворяются. В сновидениях мы живем во внутреннем мире, не осознавая этого, ибо все фигуры сновидений являются образами, символами и проекциями внутренних процессов. Точно так же и мир человека примитивной культуры в первую очередь является внутренним миром, который воспринимается как внешний. Это состояние, когда внутреннее и внешнее не отличаются друг от друга. Ощущение единства со Вселенной, способность содержимого менять форму и место в соответствии с законами сходства и символической близости, символический характер мира и символическое значение всех пространственных измерений - верх и низ, лево и право, значение цветов и тому подобное - все это мир сновидений разделяет с периодом рассвета человечества. Здесь, как и там, духовные предметы принимают "материальную" форму, становятся символами и объектами. Свет символизирует просвещение, одежда - личностные качества и так далее. Сновидения можно понять только с точки зрения психологии начального периода, которая, как они свидетельствуют, до сих пор активно проявляется в нас.

Фазу, в которой зародыш Эго находится в бессознательном, как эмбрион в матке, когда Эго еще не появилось как сознательный комплекс и напряжение между системой Эго и бессознательным отсутствует, мы назвали уроборической и плероматической. Уроборической, потому что в ней господствует символ круговой змеи, служащий для выражения тотальной недифференцированности происхождения всего из всего и снова вхождения во все, зависимости от всего и связи со всем; плероматической, потому что зародыш Эго все еще находится в плероме, в "полноте" аморфного Бога и как неродившееся сознание спит в первичном яйце, в блаженстве рая. Более позднее Эго считает это плероматическое состояние первым счастьем человека, ибо на этой стадии не существует никаких страданий; страдания приходят в мир только с появлением Эго и его ощущений.

В связи со слабостью либидо пробуждающееся Эго в этой фазе раннего детства легко устает, и поэтому зародыш Эго все еще остается пассивным, не проявляет никакой собственной реальной активности, так как это предполагает, что Эго имеет в своем распоряжении определенное количество либидо, например, силу воли. Таким образом, вначале сознание является главным образом рецептивным, но даже эта рецептивность оказывается изнуряющей и приводит к потере сознания в результате усталости.

Тенденция Эго вновь растворяться в бессознательном была названа нами "уроборическим инцестом". Этот регресс - на стадии, когда само Эго является слабым и не осознает себя - приятен, как показывает положительный характер символов уроборической фазы, типичными примерами которой являются периоды младенчества и сна. "Приятное" в этом контексте означает угасание зарождающегося мира Эго, сознания и всех его напряженное/гей. Однако Эго и сознание предполагают напряженность между сознанием и бессознательным; и без проистекающего из этого энергетического потенциала сознание не может существовать.

Во время этой ранней фазы все ощущения Эго по отношению к бессознательному одновременно приятны и болезненны. Типичным примером этого является уроборический инцест. Даже саморастворение оказывается приятным ощущением, ибо, в то время как растворяемое - Эго - слабо, растворитель - для которого растворение приятно - силен. Бессознательное отождествление с более сильным растворителем, уроборической матерью, приносит удовольствие, которое в последующей, извращенной его форме, необходимо называть мазохистским. Растворяющий садизм уробороса и мазохизм растворяющегося зародыша Эго соединяются в амбивалентном ощущении удовольствия-боли. Субъект этого ощущения является бесформенным, потому что это - бессознательное психическое единство уробороса и зародыша Эго. Эту "смерть в экстазе" символизирует плерома, "полнота", пограничное ощущение для Эго, для которого не имеет значения, как интерпретируется эта полнота - то есть, коллективное бессознательное - как блаженство рая, мир Идей Платона или как всепронизывающая пустота.

Стадия уроборического инцеста представляет собой самую низшую и самую раннюю фазу в истории развития Эго. Регресс к этому уровню и фиксация на нем занимают важное место в жизни среднего индивида, играют определенно отрицательную роль в жизни невротика и несомненно положительную роль в жизни творческого человека. Будет ли уроборический инцест регрессивным и деструктивным или прогрессивным и созидательным - зависит от силы сознания и от фазы развития, достигнутой Эго. Мир уробороса является миром начала и обновления, из которого, как день из ночи, вечно возрождаются жизнь и Эго, и поэтому уроборос имеет созидательное значение. Поэтому символ уробороса является ключевым для многих мифов о сотворении: ибо в то время как уроборический инцест является символом смерти, материнский уроборос является символом возрождения, места рождения Эго и рассвета сознания, прихода света.

Рейвальд в своей книге обращает внимание на важный отрывок из Леонардо да Винчи:

"Теперь вы видите, что надежда и желание вернуться к первичному состоянию хаоса подобны стремлению мотылька к свету, и что каждый человек, который с неизменным нетерпением и радостью ожидает каждой новой весны, каждого нового лета, каждого нового месяца и нового года считая, что то, чего он страстно желает, постоянно запаздывает не представляет, что стремится он к своему собственному разрушению. Но это желание является подлинной квинтэссенцией, духом элементов, которые, обнаружив себя заточенными вместе с душой, вечно стремятся выйти из человеческого тела и вернуться к создателю. И вы должны знать, что это стремление И есть - квинтэссенция, неотделимая от природы, и что человек есть подобие мира »

Как и следует из термина "уроборический инцест", это стремление к смерти является символическим выражением тенденции Эго и сознания к саморазрушению, тенденции, имеющей глубокий эротический характер. В Части 1 мы видели, каким образом этот инцест отражает активность материнского уробороса, архетипа Великой Матери, матери жизни и смерти, фигура которой надличностна и не может быть сведена к личностной матери. Архетипический образ уроборического инцеста действует вечно, и его влияния простираются от Леонардо и Гете вплоть до настоящего времени, где они нашли современное выражение в поэме Д.Г.Лоуренса:

... плыви, маленькая душа, плыви, в долгий путь, к величайшей цели.

Ни прямо, ни по кривой, ни вперед, ни назад,

в центр абсолютного забытья,

где тени становятся глубже, тени сгущаются,

словно таинственные изгибы

зияющей пропасти чрева.

Плыви, плыви по течению, моя душа,

к совершенной чистоте и тьме забытья.

Перед последним порогом

пурпурная мантия памяти этого тела

соскользнет и исчезнет во чреве, во мраке причудливой тени.

И, с последним крутым поворотом, нерушимая темная грань,

что хранит переживания духа, растает.

Весла растают, растают,

и, словно жемчужина, лодка исчезнет,

и душа, окрепнув в последних ошибках,

сама превращается в цель - центр

полноты забытья, совершенства покоя,

безмолвного мрака недремлющей ночи.

О покой, о, прекрасное чудо покоя, чудесное превращение души моей в плазму покоя.

О, чудо последнего, последнего перехода смерти,

чистота забытья, конец величайшего пути, покой, абсолютный покой! Но, может быть, это - снова начало?

О, снаряди корабль своей смерти, о, снаряди. О, нет ничего,

есть только путь, величайший из всех.

Несмотря на аспект смерти, который содержится в уроборическом инцесте, его не следует рассматривать как основу инстинктивной тенденции, которую можно по праву назвать "инстинктом смерти".

Бессознательное состояние является первичным и естественным, а сознательное состояние - результатом усилия, использующего либидо. В психике существует сила инерции, нечто вроде психической силы тяжести, которая влечет обратно в первоначальное бессознательное состояние. Однако, несмотря на свою бессознательность, это состояние является состоянием жизни, а не смерти. Говорить об инстинкте смерти Эго, которое погружается в бессознательное, так же нелепо, как говорить об инстинкте смерти яблока, которое падает на землю. То, что Эго воспринимает это состояние как символическую смерть, обусловлено просто спецификой этой архетипической стадии развития сознания, а не какой-либо умозрительной научной теорией, которая считает, что из такого состояния можно проследить происхождение инстинкта смерти.

Притяжение, вызванное большой "массой" бессознательного, то есть коллективного бессознательного с его мощным зарядом энергии, может быть преодолено только временно, в результате особого действия со стороны системы сознания, однако его можно модифицировать и трансформировать путем создания определенных механизмов. Из-за этого, как показали исследователи, инерция ребенка, особенно маленького, обуславливает склонность оставаться в какой-либо определенной позиции и воспринимать любую перемену - например, внешний раздражитель или, позднее, новую ситуацию, приказ и т.п. - как удар, несущий с собой испуг, боль или, по меньшей мере, чувство беспокойства.

Даже в бодрствующем состоянии Эго-сознание, которое в любом случае составляет только часть всей психики, проявляет различные степени активности, колеблющейся от мечтаний, частичного внимания и рассеянного бодрствования до частичной концентрации на чем-то, интенсивной концентрации и, наконец, до моментов общей и экстремальной бдительности. Система сознания даже здорового человека заряжена либидо только во время определенных периодов его жизни; во сне она полностью или почти полностью лишена либидо, а степень активности варьирует с возрастом. Поле сознательной бдительности у современного человека сравнительно узкое, интенсивность его активного функционирования ограничена, а заболевания, переутомление, возраст и психические нарушения отрицательно сказываются на этой бдительности. Представляется, что орган сознания все еще находится на ранней стадии развития и сравнительно неустойчив.

Во всяком случае, заметная неустойчивость Эго характеризует психологическое и историческое рассветное состояние, символом которого является уроборос. Слияние более или менее четко определенных для нас областей сознания ведет, так сказать, к вечной игре в прятки с самим собой и к смешению позиций Эго. Эмоциональная неустойчивость, амбивалентные реакции удовольствия-боли, взаимозаменяемость внутреннего и внешнего, индивида и группы - все это ведет к неустойчивости Эго, которую усиливают мощные эмоциональные и аффективные "векторы" бессознательного.

Именно круг уробороса, в соответствии с парадоксальным характером символического языка, который позволяет нам в лучшем случае "очертить", а не описать "неуловимую сущность значения" архетипа, является не только "совершенной фигурой", но и символом хаоса и аморфности. Он - символ эпохи до Эго, а следовательно, доисторического мира. До начала истории человечество существовало в состоянии безымянной аморфности, о которой мы знаем очень мало, потому что в этот период, как мы говорим - надеясь за этим неопределенным иносказанием скрыть наше явное незнание фактов - правило "бессознательное". До тех пор, пока не существует апперцептивного сознания Эго, не может быть никакой истории; ибо история требует "мыслящего" сознания, которое, размышляя, и составляет ее. Поэтому время до начала истории должно быть неопределенным хаосом и недифференцировашюстью.

На религиозном уровне эквивалентом этой аморфной психики является неопределенное божество, первичная сила или субстрат, из матрикса которого впоследствии выкристаллизовываются боги и "Божественное". Неопределенные силы, такие как мана, оренда, или даже то, что мы называем "динамизмом", типичны для доанимистического периода универсальной психизации, когда психика еще не обрела определенной формы, ибо в этом состоянии она пока еще не ассоциируется с идеей индивидуализированной души и не может быть выведена из какой-либо подобной идеи. Эта неопределенная, всеохватывающая сила является уровнем, на котором работает магия, воздействуя на все вещи через принцип соответствия и сходства. Логические противоположности, объединенные в participation mystique - таков закон этого магического мира, где все наполнено священнодействием. Нет жесткого и четкого разделения между священным и несвященным, между божественным и человеческим, между человеческим и животным. Мир все еще омывается средой, в которой все превращается во все и действует на все. Так и еще зародышевая сущность Эго проецирует архетип целостности на группу как на групповое самость, и, что достаточно удивительно, религиозным следствием самого примитивного человеческого уровня является примитивный монотеизм, ибо именно здесь мы находим уроборос в проекции целостной фигуры, то есть изначального божества.

Таким образом, говоря о "верховном божестве", культ которого, однако, был либо "несуществующим, либо исключительно незначительным" и с которым невозможно было установить никаких личных взаимоотношений, Преусс пишет:

"В большинстве случаев его понимание как личности, вероятно, было обусловлено ночным или дневным небом или сочетанием обоих с их многочисленными явлениями, имитирующими жизнь", далее он продолжает:

"Эти идеи Бога, через которые чувственно постигается множество разнообразных явлений, должно быть зародились еще до наблюдения деталей, например звезд, которые потом наделялись свойствами небес".

Эта формулировка может быть ошибочно понята, потому что термин "постигается" может означать разумную активность Эго. Только если "чувственное постижение" понимать как "конфигурационное видение" примитивного человека, только тогда описание этого процесса будет правильным. В уроборическом состоянии существует целостность неопределенных сил, удерживающих все вместе и объединяющих все в общности. Только с ростом конфигурационных способностей сознания и с обретением Эго более четкой формы может быть постигнута индивидуальная форма:

"Пшеничное поле гораздо более важно, чем отдельный пшеничный колос, небо - более важно, чем звезды, человеческая община - важнее отдельного человека "

Таким же путем Преусс пришел к выводу, что:

"целостность ночного и дневного неба была постигнута раньше, чем звезды, так как целостность может быть постигнута как однородная сущность, а религиозные концепции относительно звезд часто смешивали звезды с небом как целым, так что человеческая мысль была неспособна оторваться от целостной картины

"власть солнца появляется позднее, чем господство луны, которое, в свою очередь, следует за господством ночного неба как целого".

Подобным же образом темные внутренности земли, "которые содержат все, что появляется на поверхности земли", и сама земля со всей ее растительностью отождествлялись со звездным ночным небом, и только позднее оно было признано орлом, равным солнцу.

Здесь развитие аналогично развитию сознания Эго: оно начинается с уроборической концепции целостности, а затем происходит все более мощная пластичная модификация и дифференциация явлений.

Первоначальная слабость индивидуального Эго - онтогенетически соответствующая фазе детства - делает его еще более зависимым от окружающего целого в том, что касается безопасности и защиты, которых оно не может себе обеспечить. Эта ситуация естественно усиливает эмоциональную связь с группой и окружающим человека миром. Уроборос постоянно воспринимается заново как Все-Поддерживающий и Bee-Вмещающий, то есть, как Великая Мать. В этой уроборической ситуации передний план занимают "добрая" Великая Мать и "блага матриархата", а не первичный страх.

Участие всего во всем, экстериоризация психического содержимого и мощно заряженные эмоциональные компоненты объединяются и создают в плероматической фазе недифференцированное ощущение единства, которое объединяет мир, группу и человека почти физическим образом. Хотя это "погружение в бессознательное" вызывает некоторую дезориентацию Эго и сознания, оно ни в коей мере не выводит из равновесия личность в целом. Ориентация последней уверенно направляется инстинктом и паттерном бессознательных векторов, что является неоспоримым правилом во всей сфере окружающей человека природы.

Инстинктивные реакции органической материи определяются миллионами лет родового опыта, а функции тела воплощают почти универсальные по своему размаху живые знания, но никаким сознанием все это не сопровождается. В ходе последних нескольких тысяч лет человеческий разум напряженным трудом сделал себя сознательным, накопив в научных знаниях по физике, химии, биологии, эндокринологии и психологии некоторые скудные фрагменты того, что клетки, функциональные системы и организмы "со знанием" делают в своих адаптациях и реакциях. Это воплощенное знание инициирует интуитивное понимание плероматической фазы уробороса также как фазы изначальной мудрости. Великая Мать обладает мудростью, бесконечно превосходящей мудрость Эго, потому что инстинкты и архетипы, которые говорят через коллективное бессознательное, представляют "мудрость вида" и его волю.

Как мы видели, уроборической фазой управляет амбивалентное чувство удовольствия-боли, свойственное всем ощущениям, которые возвращаются к уроборическому уровню или над которыми он берет верх. В случае созидательного уроборического инцеста это чувство выражается в амбивалентном восприятии возрождения через смерть и в мазохистских или садистских фантазиях, когда инцест является невротическим или психотическим. Но не при каких обстоятельствах архетип Великой Матери коллективного бессознательного не является "местом удовольствия". Объединение бессознательного только с принципом удовольствия, в противоположность принципу реальности, является свидетельством редуцирующей тенденции и соответствует сознательному защитному механизму.

Импульсы и инстинкты, архетипы и символы намного больше адаптировано к реальности и ко внешнему миру, чем сознание не ранних стадиях. Но один инстинкт - вспомнить только инстинкт гнездования и выведения птенцов – не может быть приспособлено только лишь к «удовлетворяющему желание» принципу удовольствия ибо знание инстинктов о реальности даже сегодня безгранично превосходит знания,

Психология животных предоставляет нам бесчисленные "Примеры абсолютно непостижимой и необъяснимой ориентации по отношению к реальности окружающего мира, к другим животным, растениям, временам года и т. д. Эта адаптация инстинкта к окружающей среде является бессознательной, но мудрость этих инстинктов реальна и ни в каком отношении не определяется какого-либо рода "желанием" вообще.

Реальный источник конфликта между индивидом и бессознательным заключается в том, что бессознательное представляет волю вида, коллектива, а не в противоположности принципа удовольствия и реальности, когда принцип удовольствия предположительно связан с бессознательным а принцип реальности с сознанием

В космическом символизме, связанном в мифологии сотворения с уроборосом, мы находим символическое самоописание этой ранней психической фазы, где пока еще нет располагающейся в центре личности. Множественность мира и соответствующая множественность бессознательного раскрываются в свете развивающегося сознания.

Во период уроборической Великой Матери Эго-сознание, настолько, насколько оно существует, пока еще не развило своей собственной системы и не ведет независимого существования. Мы можем только представить себе самое раннее появление элементов сознания Эго по аналогии с тем, что происходит сегодня, в особенные моменты эмоциональной экзальтации, или когда на поверхность прорываются архетипы - то есть, в определенных исключительных ситуациях - приходит озарение, мгновенный подъем уровня сознания, подобно верхушке острова, прорезающей поверхность воды, вспышка откровения, которая прерывает однообразное течение бессознательного существования. К этим единичным или особенным явлениям примитивные люди и мы всегда относились как к характеризующим "Выдающуюся Личность", которая в качества знахаря, провидца и пророка, а затем гения обладает формой сознания, отличной от нормальной. Такие люди признаются и оцениваются как "богоподобные", а их озарения, принимают ли они форму видений, сентенций, сновидений или откровений, ниспосланных свыше, закладывают первые основы культуры.

Однако, в целом, ходом человеческого - и не человеческого - существования в этой фазе управляет бессознательное. Единство психики, которое аналитическая психология определяет как самость, функционирует непосредственно и не отражается на всей самоуправляющейся и самоуравновешивающейся психофизической системе. Другими словами, тенденция, которую мы называем центроверсией, имеет биологический и органический прототип.

Фордхам соглашался с Гигерихом, что Нойманн неправиль­но использовал понятие архетипа. Но его основная критика воз­зрений Нойманна относительно развития сознания в работе "Нойманн и детство" (1981) состоит в том, что они адултоморфны, то есть явления младенчества рассматриваются с точки зрения взрослого. Хотя дети знают о жизни взрослых меньше, чем взрослые, нет данных о том, что они абсолютно бессозна­тельны или пассивны так, как это описывает Нойманн.

Фордхам цитирует исследования, которые показывают, что в некоторых отношениях восприятие реальности ребенком более дифференцированно, чем у взрослого. Зрительные, слуховые и осязательные функции и восприятие имеются при рождении, и у маленького ребенка очень широкий диапазон восприятия. Мно­гое также стало известно о внутриутробной жизни, в которой зародыш "развивает вполне сложные навыки и взаимодействует со своим водным окружением". Самое важное - новорожденный ребенок вполне оснащен для того, чтобы начать инициирующее поведение, а не просто реактивное или рефлексивное. Это пове­дение, говорит Фордхам, "можно понять лучше всего, рассмот­рев его воздействие на мать... кажется, что его взгляд, его крик, его движения так построены, чтобы играть на чувствах матери и привязывать ее к нему" (1980, с. 317).

Фордхам полагает, что возникает консенсус относительно того, что при рождении уже есть организованные перцептивные функции эго и что "нет никакой основы для предположения, что природные способности ребенка не организованы, но эта точка зрения еще распространена, поэтому ее следует упомянуть" (1976, с. 46). Но, как мы увидим в следующей главе, Фордхам не приписывает эту организацию в первую очередь эго или эго-сознанию, но скорее организации самости.

Исследование Фордхамом функций эго представляет значи­тельный интерес, поскольку это демонстрирует современную точку зрения, основанную на некоторых формулировках Юнга. Функциями эго являются: (а) Восприятие - хотя не все виды восприятия переступают порог сознания, (б) Память, (в) Орга­низация ментального функционирования (предположительно с помощью двух позиций и четырех функций сознания, определен­ных Юнгом). Она также включает роль, которую играет эго в интеграции фантазии, (г) Контроль над мобильностью. Это важно в силу двух причин: во-первых, поскольку корни эго, как было показано, находятся в теле, а во-вторых, поскольку эго реагирует на фактическое отделение от матери, (д) Проверка действительности, (е) Речь. Здесь важно то, почему такие сло­ва, как "я", "ты", "он" обладают разными значениями на раз­личных этапах развития и почему они используются с большей или меньшей частотой, (ж) Защитные механизмы. Список за­щитных механизмов Фордхама и его разделение на более позд­ние механизмы защиты следует традиционной практике, осно­ванной на разработках психоанализа. Но он подчеркивает, что защитные механизмы эго, которые ранее часто рассматривали в негативном плане и как нечто, без чего можно обойтись в со­стоянии душевного здоровья, теперь понимаются как элемент взросления. Если защитные механизмы не слишком жестки, и человек не становится излишне зависимым от одного отдельно взятого вида защиты, их нельзя рассматривать как психопато­логические. Если эго не использует такие механизмы как проек­ция, интроекция и идентификация, оно не может ни защитить себя от беспокойства, ни добавить к себе что-либо, (з) Способность осуществлять контролирующие и организующие функции. Фордхам уделяет значительное внимание этому, и его парадоксальная идея состоит в том, что только достаточно силь­ное эго может позволить другим частям психики развиться (1969а, с. 93-6).

Следует отметить, что и Фордхам, говоря об эго, которое отдает свою силу, отошел от унитарного взгляда на эго.

Поскольку Фордхам не готов принять использование мифов и идей о мифах, в дискуссии о функционировании младенцев, он очень критикует идею Нейманна о стадиях развития эго-сознания. Проблема со стадиями состоит в том, как считается, что они представляют собой развитие внутренней структуры архетипа или аспект архетипа. Как и Гигерих, Фордхам говорит о концептуальной неверности утверждения, что архетип способен развиваться, и вместо этого предлагает идею о том, что для развития в первую очередь необходимо сознание (1981).

ЗАМЕЧАНИЕ 1

Существуют некоторые вопросы, которые не касаются по­лезности героического мотива как метафоры для эго-сознания и, в частности, адекватности героя для вопросов морального выбо­ра. Архетипические метафоры все же меняются с каждым поко­лением; это не предполагает изменений в архетипе как таковом. Новые метафоры получают культурное признание, и каждое последующее поколение имеет иной запас образов, из которых оно выбирает. Например, поколения, пришедшие после начала женского движения, встретят совершенно иное созвездие обра­зов вокруг женщины. Одна сторона этого образа стала доступ­на; образ "повернулся" к нам или мы увидели его с другой сто­роны.