Отказавшийся убивать Он готовился стать диверсантом, если фашисты захватят Москву, потом под видом немецкого офицера принимал участие в ликвидации гауляйтера Белоруссии Кубе, а после войны работал нелегалом советской разведки в Западной Европе. Затем ему приказывали

41. «Убивать попов» Мы не знаем, за одним исключением, к которому обратимся позже, имел ли Меноккио какие-либо контакты с «людьми учеными». Хорошо известно, с другой стороны, как упорно он пытался ознакомить со своими взглядами «простой народ». Но похоже, сторонников он

О человеческих жертвоприношениях у славян имеется довольно много сведений в разнородных источниках. В самых ранних из них говорится об умерщвлении женщин при похоронах мужчин. Об этом красочно писал ещё в VI в. Маврикий. О таком же обычае упоминал св. Бонифаций в VIII в., подробно его описывали арабские писатели IX-X вв. (Мишулин А.В., 1941, с. 253; Котляревский А.А., 1868, с. 43-60).
Добровольное умерщвление славянских женщин Масуди в «Золотых лугах» объясняет тем, что «жёны пламенно желают быть сожжёнными вместе со своими мужьями, чтобы вслед за ними войти в рай» (Гаркави, 1870, с. 129). По-видимому, кроме такого желания женщин, в осуществлении этого обряда сказывалось поклонение умершему, принесение ему жертвы наряду с другими дарами, например, перечисленными Ибн Фадланом при описании похорон руса – оружием, собакой, двумя лошадьми, коровами и т.д. (1939, с. 81-82). Масуди писал, что славяне не только сжигают своих мертвецов, но и чтут их (Гаркави, 1870, с. 36). Человеческие жертвы у западных славян описаны немецкими хронистами XI-XII вв., бывшими современниками и участниками событий. В «Хронике» Титмара Мерзебургского говорится, что у славян «страшный гнев богов умилостивляется кровью людей и животных» (Фамицын А.С, 1884, с. 50). По Гельмольду, славяне «приносят богам своим жертвы волами, и овцами, а многие и людьми-христианами, кровь которых, как уверяют они, доставляет особенное наслаждение их богам». Святовиту ежегодно приносят в жертву «человека-христианина, какого укажет жребий» (Гельмольд, 1963, с. 129).

Особенно увеличивалось число христиан, принесенных в жертву, при восстаниях славян, например, когда в 1066 г. ободриты принесли в жертву епископа Иоанна и многих священников (Гельмольд, 1963, с. 65-78). Помимо христиан, приносили в жертву и детей. В «Житии Отгона Бамбергского» говорится, что в Поморье «женщины предают смерти новорожденных девочек» (Котляревский А.А., 1893, с. 341). Сведения о человеческих жертвоприношениях у восточных славян также вполне определённы, повторяются в разных источниках и их вряд ли можно рассматривать как наветы и пропаганду против язычества.

Древнейшие известия содержатся у Льва Диакона: воины князя Святослава после битвы собрали своих мертвецов и сожгли их, «заколов при этом по обычаю предков множество пленных, мужчин и женщин. Совершив эту кровавую жертву, они задушили нескольких младенцев и петухов, топя их в водах Истра» (1988, с. 78). Совершались жертвоприношения в Киеве на холме вне двора теремного, где стояли кумиры, поставленные при князе Владимире: «…Привожаху сына своя и дщери и жряху бесом, [и] оскверняху землю требами своими. И осквернися кровьми земля Руська и холмовъ» (ПСРЛ, М„ 1997, т. 1, стб. 79).

То же самое произошло после похода князя Владимира на ятвягов в 983 г.: старцы и бояре выбирали по жребию отрока или девицу «на него же падеть, того зарежем богом», и жребий пал на сына варяга-христианина (ПСРЛ, т. 1, стб. 82). Те же сведения повторены в «Слове о том, како первое погани кланялися идоломъ» (XI в.): «…Приводяху сына и дщери своя, и заколоху пред ними, и бе вся земля осквернена» (Аничков Е.В., 1914, с. 264).
Митрополиты Иларион и Кирилл Туровский писали о человеческих жертвах как об оставленном в прошлом обычае: «уже не заколем бесом друг друга» (Иларион); «отселе бе не приемлеть ад требы заколаемых отцы младенець, ни смерть почести: преста бо идолослужение и пагубное бесовское насилие» (Кирилл Туровский) (Аничков Е.В., 1914, с. 238).
Но сведения о человеческих жертвах продолжают встречаться и позднее. В Суздале во время голода в 1024 г. по инициативе волхвов «избиваху старую чадь по дьяволю наученъю и бесованию, глаголще тако си держать гобино» (ПСРЛ, т. 2, стб. 135). В 1071 г. также при голоде в Ростовской земле волхвы заявили: «ве свеве, кто обилье держить», «ту же нарицаху лучьшие жены глаголаща, тако си жито держить…», «и привожаху к нима сестры своя, матере и жены своя… и оубивашета многы жены» (ПСРЛ, т. 1, стб. 175).

Исследователи рассматривают эти действия как жертвоприношения для прекращения бедствий и голода (Рыбаков Б.А., 1987, с. 300; Фроянов И.Я., 1983, с. 22-37; 1986, с. 40; 1988, с. 319-321) или как отправление своих представителей на тот свет для предотвращения неурожая (Белецкая Н.Н., 1978, с. 65-68).

В «Слове о маловерии» Серапиона (XIII в.) говорится, что его современники сжигали огнем неповинных людей при бедственных событиях жизни – неурожае, бездождии, холоде (Котляревский А.А., 1868, с. 35). В обращении «О посте к невежам в понеделок» (XIII в.) сказано об обычае «разбивая младенца своя о камень. Мнози же от человек погубляють мзду свою» (Гальковский Н. М., 1913, с. 9). В памятнике «Слово святого Григория изобретено в толоцех о том, како первое погани суцие языци кланялися идолом и требы им клали, то и ныне творят» (XIV в.) упоминается о «таверская детарезанья идолам от первенец» (Гальковский Н.М., 1913, с. 23).
В 1372 г. при строительстве крепостных стен в Нижнем Новгороде по преданию была убита купеческая жена Марья (Морохин В.Н., 1971). Густинская летопись (XVII в.) сообщает, что «умножения ради плодов земных… От сих единому некоему богу на жертву людей топяху, ему же и доныне по некоих странах безумный память творят» (ПСРЛ, т. 40, с. 44-45).

В России женщин, заподозренных в чародействе, похищении дождей, земного плодородия, жгли, топили, зарывали в землю ещё в середине XVIII в. Есть сведения, что и в XIX в. в Белоруссии во время засухи топили старуху (Афанасьев А.Н., 1983, с. 395; Белецкая Н.Н., 1978, с. 66). В этом проявлялось стремление, с одной стороны, обезвредить злую силу колдуний, а с другой стороны, послать на тот свет своего представителя с просьбой о помощи.

Отголоски древнего обычая человеческих жертвоприношений у восточных и южных славян сохранялись почти до современности. Они прослеживаются в деградированном и трансформированном виде, когда вместо человека на тот свет отправляли чучело или куклу, устраивали инсценировку такой жертвы во время праздника (похороны Костромы, Ярилы, Морены, проводы Масленицы), пережитки этого ритуала улавливаются в преданиях, сказках, пословицах и поговорках, в погребальном обряде, вплоть до детских игр (Иванов В.В., Топоров В.Н., 1974, с. 107; Белецкая Н.Н., 1978).

Смысл человеческих жертвоприношений был многообразен и менялся в зависимости от уровня развития общества, конкретных верований и характера народа, от обстоятельств принесения жертвы. Из всего разнообразия побудительных стимулов для принесения в жертву человека к славянам могут быть применены некоторые из них. По представлениям славян-язычников, смерть являлась только переходом в другое состояние и умерший продолжал жить на том свете, который представлялся собственно отражением земного мира (Ибн Фадлан, Лев Диакон). Потусторонний мир по русским сказкам имел вид прекрасного сада и лугов. Там нет полей и лесов, нет никакой работы, туда переходят умершие и там можно увидеть всех своих родственников (Пропп В.Я., 1986, с. 287-293). По словам А.Котляревского, «языческая древность имела иные, совершенно отличные от нынешних, воззрения на усопшего: он был только переселенцем, здесь праздновалось это событие, сопровождалось веселием и пляской» (1868, с. 229).

У многих народов мира было распространено представление о кругообороте в природе «жизнь-смерть-жизнь». То есть для того, чтобы произошло возрождение, необходима смерть. По Фрезеру, смерть бога ведёт к его воскресению и возрождению природы (1986). Такие же представления у славян восстанавливают по своим материалам В.Я. Пропп (1963, с. 71) и Н.Н.Белецкая (1978). По их мнению, смерть приводит к возрождению в природе и растительности, к усилению чудоносящей силы земли.

У славян существовало поверье, что земля принимает умерших предков и отдаёт их души новорожденным (Комарович В.Л., I960, с. 104; Шило Б.П., 1972, с. 71). По широко бытовавшим представлениям, жизненная сила убитого переходит к живым, как это считалось при убийстве состарившихся вождей (Фрезер Д., 1986, с. 87). Умерший родственник-предок становился защитником и покровителем живущих, приобщался к сонму богов. С этим связан обычай убивать специального представителя общины и отправлять его на тот свет к богам как своего посланца.
Деградированные пережитки этого обряда прослеживаются в славянских календарных праздниках (Белецкая Н.Н., 1978). Такой обычай известен в культах и других народов. У чукчей добровольная смерть ради пользы общины считалась почетной (Зеленин Д.К., 1936, с. 58). Геты каждые пять лет посылали к богам вестника, выбранного по жребию, с поручением передать богу всё, в чем они нуждаются в данное время (Геродот, 1972, с. 210). По наиболее универсальным понятиям жертва человека имела значение искупления и очищения, вызывалась стремлением умилостивить богов и добиться благоденствия для живущих (Фрезер Д., 1936, с. 529-534). Поэтому этот обряд совершался для предупреждения и спасения при тяжких бедствиях, войнах, неурожаях (Зеленин Д.К., 1936, с. 58). В польской «Великой хронике» приведены слова короля алеманов: «»Я за вас всех, о знатные, принесу торжественную жертву подземным богам» и, бросившись на меч, покончил с жизнью» (Великая хроника, 1987, с. 58).

В обычае человеческих жертвоприношений у славян нельзя видеть какой-то особой жестокости. Эти жертвы были обусловлены мировоззрением того времени и применялись для пользы и спасения общества. Смерть при жертвоприношении содействовала благополучию живущих и продолжению жизни на земле, считалась почётной и на неё иногда могли идти добровольно. Из письменных и этнографических источников неясно, насколько широко был распространен обычай человеческих жертвоприношений у славян, в какой форме и в какой период он практиковался, где и каким образом их совершали. Дать ответ на эти вопросы может только археология.

Существует мнение, что, пока жертвы человека не подкреплены фактическим материалом, сообщения о них можно рассматривать как выдумку церковников, боровшихся с языческими верованиями (Gassowski J., 1971, S. 568).
Фактические данные о принесении в жертву людей имеются среди археологических материалов. Захоронения младенцев в качестве строительной жертвы известны по всей Европе, в частности, в городах ХП-ХШ вв. Гданьске и Риге (Зеленин Д.К., 1937, с. 8-9; Kowalczyk М, 1968, S. 110; Lepowna В., 1981, S. 181; Цауне А.В., 1990, с. 127-130). Возможно, был принесен в жертву ребёнок, кости которого найдены в доме 2 Новотроицкого городища (Ляпушкин И.И., 1958, с. 53-54). Человеческие черепа находили в жертвенной яме Волина, в Праге, на жертвенной площадке X в. у Плоцка, скелеты убитых людей лежали на святилище у Вышегрода Х-ХШ вв. (Kowalczyk М., 1968, S. 111; Gierlich В., 1975, S. 53-56), человеческие черепа были сложены в яме на городище Аркона (Berlekamp Н., 1974). По подсчётам Г.Мюллера, на Арконе к IX-X вв. относится 470 костей человека, а к XI-XII вв. – 905 человеческих костей (Mueller Н., 1974, S. 293). Костяки обнаружены в культовых сооружениях на поселении Бабина долина, на святилище Зеленая Липа. При раскопках городищ-святилищ на Збруче останки людей, принесенных в жертву, встречены во многих сооружениях Богита и Звенигорода, что значительно расширяет круг источников и даёт дополнительные сведения об этом обряде и сопровождающих его действиях.

На збручских святилищах останки людей представлены в разных формах. Здесь обнаружены вытянутые и скорченные костяки, расчленённые части трупа, отдельные черепа и их фрагменты, а также разрозненные кости нескольких индивидуумов, сложенные вместе. Целые костяки мужчин в возрасте около 60 лет, вытянутые во весь рост, лежали в двух углублениях на капище Богита. Положение костяков в обычных могильных ямах, их поза и ориентировка (головой на запад с небольшим отклонением вдоль края капища) указывают на захоронение естественно умерших, но погребенных в необычном месте – на высокой горе у подножия идола. Ритуальное значение этих погребений подчёркивается находками в заполнении могильных ям костей животных, главным образом, зубов крупного рогатого скота и свиньи, а также засыпкой ям землей с углём и мелкими обломками посуды, вторично обожжёнными.
С таким же почётом, как и на Богите, был захоронен пожилой мужчина на святилище Зеленая Липа. Он был положен в круглой яме, вырытой в полу храма, расположенного на вершине холма, и обращён головой на запад, в сторону идола. Рядом с ним находился большой плоский камень – жертвенник – и лежали обломки посуды XI-XII вв. Пожилые мужчины, торжественно погребённые на вершине горы непосредственно перед идолом, должно быть, были при жизни наиболее почитаемыми и уважаемыми членами общины.

Так же торжественно на горах были похоронены князья Аскольд и Дир, князь Олег, о котором в летописи сказано «и несоша, и погребоша [его] на горе еже глаголиться Шелковица» (ПСРЛ, т. 1, стб. 39). Князья, как наиболее могущественные и уважаемые люди, были таким образом приобщены к божественным предкам (Белецкая Н.Н., 1978, с. 134). На Богите такими почитаемыми людьми могли быть жрецы. Эти погребения отражают культ предков, игравший главенствующую роль в языческом мировоззрении славян. Умершие переходили в иной, природный мир, были связаны с силами природы, сами превращались в одного из почитаемых божеств. Они охраняли земельные владения сородичей, способствовали плодоносящей силе земли (Рыбаков Б.А., 1987, с. 74).

Культ предков был тесно связан с аграрными культами и входил в состав всех аграрных праздников (Пропп В.Я., 1963, с. 14). Вероятно, на капище Богита были погребены умершие в разное время (XI и XII – начало XIII вв.) жрецы, особенно почитаемые при жизни и могущие стать достойными защитниками и покровителями живущих перед богами. Если на этом капище действительно стоял Збручский идол, то один из погребённых жрецов был положен перед изображением Даждьбога, а второй был помещён перед богом подземного мира Белесом (Рыбаков Б.А., 1987, с. 251). Интересно и то обстоятельство, что явно языческие погребения на святилищах были совершены почти по христианскому обряду – несожжённые трупы положены в узкие ямы, ориентированы головами на запад. В отличие от христианских канонов руки погребенных не были сложены на груди, а в засыпке ям находились угли, кости и черепки. По-видимому, не все распространившиеся на Руси трупоположения под курганными насыпями можно считать христианскими, тем более, что в X в. христианство имело ещё очень узкий круг обращённых, в основном живущих в городах.

Переход от сожжений к ингумации и в Скандинавии произошёл ещё при господстве язычества и там выделяются «времена сожжений» и «времена погребения покойников» (Стурлусон, 1980, с. 663). Можно предположить, что отказ от сожжений и переход к ингумации были вызваны распространением христианской идеи о телесном воскресении, что не было свойственно язычникам, они этого «себе не чают». С этой идеей связано стремление не уничтожать, а сохранять тело умершего, как «Бог сохраняет кости праведников» (Слово св. Кирилла, XIV в.) (Гальковский Н.М., 1913, с. 69).

Сохранение тела умершего, особенно выдающегося человека, было вызвано и верой в то, что пока покойный находится на месте, он обладает большей благоденствующей силой. В сагах есть рассказ о том, что в Швеции после смерти конунга его тело «не стали сжигать и назвали его богом благоденствия и всегда с тех пор приносили ему жертвы за урожайный год и мир» (Стурлусон, 1980, с. 16).

Младенцы, кости которых были найдены среди камней в углублениях 6 и 8 на капище Богит, вероятно, были принесены в жертву богам и положены, возможно, перед изображениями на Збручском идоле Макоши и Белеса и перед богиней с кольцом Ладой, покровительницей весенних полевых работ. Принесение детей в жертву при тяжких обстоятельствах и неурожаях было распространено у народов всего мира, известно ещё по Ветхому Завету (3500 лет назад) и, возможно, вызывалось представлением, что чем ценнее жертва для дарителя, тем она угоднее богу (Фрезер Д., 1986, с. 316-329; Тейлор Э.Б., 1939, с. 492).

Как уже говорилось, в письменных источниках такие жертвы у славян упоминаются неоднократно. В Полесье долгое время сохранялось поверье, что для прекращения дождей надо зарыть ребенка в землю, а для борьбы с засухой бросить его в воду (Толстые Н.И., СМ., 1981, с. 50). В русских сказках кровь младенца обладает чудодейственной силой и с её помощью можно оживить человека.

Остатки человеческих жертвоприношений обнаружены в нескольких сооружениях святилища Звенигород. В сооружении 3, расположенном на дороге, ведущей на священную гору, лежал скорченный скелет подростка и кругом него в один слой уложены разрубленные на части туши коров, их наиболее мясные и съедобные части (позвонки с ребрами, бедренные кости) и четыре коровьи челюсти. Среди костей в земляной пол был воткнут наконечник стрелы. Это сооружение принадлежит к типу жертвенных ям, широко известных в славянских землях. В нем нет признаков жилых или хозяйственных помещений, а после окончания проведенных здесь обрядов яма была забросана большими камнями, что часто применялось при засыпке культовых сооружений, должно было способствовать сохранности жертв и в то же время обезвредить их.

Вероятно, жертва человека была принесена здесь для умилостивления богов, а мясная пища была предназначена для «кормления» богов и предков, которых славяне наделяли человеческим образом и потребностями. Люди должны их поить и кормить, за что боги исполняют желания людей. Мясо для пропитания богов приносили русы, по данным Ибн Фадлана и Константина Багрянородного; Перун в Новгороде «досыта ел и пил», пока его не сбросили в Волхов.

Вероятно, такие же магические действия совершали на жертвенной площадке XIII в., расположенной у подножия городища Звенигород на месте более раннего селища Бабина долина. В центре площадки был разожжён огонь, рядом положен на спине с поджатыми к груди ногами скелет человека, голова его отсечена и находилась в стороне. Кругом в один ряд уложены части туш коров, тоже только съедобные, а по краям площадки расположены семь коровьих черепов, лежащих на шейных основаниях и повернутых к центру. Над жертвенной площадкой в глинистом склоне выбита «хлебная» печь такого же типа, что и в других жертвенных сооружениях Звенигорода, и в неё втиснут скорченный скелет подростка. После завершения всех ритуалов площадка была завалена большими камнями.

Второй скорченный скелет на городище Звенигород найден в колодце, расположенном на террасе в южной части святилища. Скелет принадлежал мужчине лет 30-35, череп которого на темени пробит острым орудием. Рядом со скелетом лежал топор, оковка деревянной лопаты и обломки посуды XII в. Возможно, что около убитого положены орудия, при помощи которых было совершено жертвоприношение, как это делалось в Индии, где вместе с человеческой жертвой, принесенной богине смерти, клали заступы, которыми рыли могилу (Тейлор Э.Б., 1989, с. 492).

Убитый человек, брошенный в священный колодец, через который проходил один из путей на тот свет, был отправлен в подземный мир в качестве жертвы предкам. Скорченные погребения изредка встречаются на могильниках восточных и западных славян. В южнорусских землях их насчитывается 16 (Моця А.П., 1990, с. 27). В Словакии на могильнике Забор из 52 погребенных четыре находились в скорченном положении, в Победиме из 118 погребенных пять были скорчены (Chropovsky В., 1978, S. 99-123; Vendtova V., 1969, S. 171-193). Погребённых в таком положении, по-видимому, связывали или хоронили в мешках. Такой обычай объясняют верой в упырей (Kowalczyk М., 1968, S. 82-83) или видят в них погребения волхвов (Моця А.П., 1981, с. 101-105). Вряд ли таким способом могли погребать волхвов, так как язычники должны были к ним относиться с почтением.

Кроме того, среди скорченных погребений есть и детские. Скорее всего, такое положение погребённых указывает на страх перед ними и стремление препятствовать их возвращению на землю. С этой целью у погребённого в скорченном положении на могильнике Радомия в Польше были отрублены обе ступни ног (Gassowski J., 1950, S. 322).

Скорченные захоронения в Звенигороде, по-видимому, можно рассматривать как принесение в жертву врагов, вредоносные действия которых должны были быть пресечены. Такими врагами для местных жителей могли быть христиане, кровь которых была особенно угодна языческим богам. Вероятно, таким же страхом было вызвано расчленение жертвы, оставленной в сооружении 4, расположенном в подножии капища 3 Звенигорода. Здесь лежал расчленённый на две части костяк мужчины 20-25 лет. Верхняя часть костяка до пояса сохранилась в анатомическом порядке, череп повернут влево, руки согнуты в локтях и кисти положены около головы. Нижняя часть костяка – таз, бедренная и берцовая кости – помещены отдельно за черепом.

Символическое значение лежавших кругом вещей (замки, ключи, топор, ножи, шпоры) указывают на стремление к защите от злых сил, сохранности, благополучию. Но главный смысл совершенных действий был направлен на обеспечение урожая и плодородия – рядом с костями насыпаны зерна овса, в меньшем количестве ржи, с примесью пшеницы, ячменя и проса, то есть всех видов возделываемых злаков. Сверху на зерно был положен серп, по полу разбросаны кости домашних животных, среди них кости трех поросят 1-2-месячного возраста. Судя по возрасту этих поросят, жертвы и обряды в этом сооружении проводились ранней весной.

Как и в остальных случаях, сооружение 4 являлось собственно жертвенной ямой, в которой обряды жертвоприношений совершались по крайней мере дважды, и, как многие ямы неодноразового использования, она имела перекрытие в виде навеса. После завершения обрядов всё было засыпано камнями.

С земледельческими культами связаны жертвы, принесённые на площадке Вышегрода в Польше. Здесь у входа на святилище и около каменного жертвенника лежали два скелета мужчин со следами насильственной смерти и были оставлены два серпа. Особый магический смысл имели разрозненные кости людей – черепа, их фрагменты, кости рук, ног, найденные во многих местах на святилище Звенигород. При этом в каждом помещении и в скоплениях костей находятся фрагменты скелетов нескольких человек разных возрастных групп.

Существенно и то обстоятельство, что останки людей относятся к разному времени, во многих сооружениях обряды проводились по нескольку раз и после перерыва в них снова приносили кости людей. Разрубание, растерзание человеческого тела на части играло огромную роль во многих религиях и мифах, память о нём сохранялась в сказках (Пропп В.Я., 1986, с. 95).

Смысл этого обычая был многогранным и менялся со временем. В индоевропейской мифологии бог-громовержец рассекает своего противника – повелителя загробного мира – на части и разбрасывает их в разные стороны, освобождая этим скот и воду (Мифы народов мира, 1982, с. 530). Из этой же мифологии исходит представление о создании вселенной и человеческого общества из расчлененных частей человеческого тела (Гамкрелидзе Т.В., Иванов В.В., 1981, с. 821).

У хеттов (упоминаются в Ветхом Завете как хеттеи) при принесении в жертву человека или животного их тела рассекали на 12 частей, из которых, по поверьям, возникали части вселенной, достигалось общее благо. При отправлении в поход хетты разрубали жертву пополам (Иванов В.В., 1974, с. 104).

Умирающие и воскресшие боги растительности и плодородия Осирис в Египте, Дионис на Крите, Адонис в Финикии были разорваны на части и разбросаны в разных местах (Фрезер Д., 1986., с. 404-420). На древнегреческом языке часть тела и «песня», «напев», а также «расчленять», «рассекать на части» и «петь», «играть» обозначались одними терминами, что связано с исполнением обрядов жертвоприношения (Лукинова Т.Б., 1990, с. 45).

В Европе широкое распространение имел обычай расчленять тело короля или колдуна и хоронить в разных частях страны, чтобы обеспечить плодородие почвы, плодовитость людей и животных. Посмертное ритуальное расчленение трупа конунга и погребение частей его тела в разных концах державы для равномерного одарения подданных лаской и талантом господина существовало в Скандинавии (Гуревич А.Я., 1972, с. 235, 236).

Норвежский король Гальфан Чёрный был разрезан на куски и захоронен в различных частях королевства, чтобы сделать землю плодородной (Фрезер Д., 1986, с. 420,421).
У всех народов Европы известны весенние праздники, когда разрывали на части куклу или чучело, которое у славян называлось Масленицей, Купалой, Костромой и являлось заменой человеческой жертвы, и разбрасывали куски по полям, что должно было способствовать хорошему урожаю (Сумцов Н.Ф., 1890, с. 143-144; Пропп В.Я., 1963, с. 72-74,84; Фрезер Д., 1986, с. 346; Белецкая Н.Н., 1978, с. 87).

Магической силой обладали отдельные кости человека – бедро, рука, кисть (Фрезер Д., 1986, с. 36), но главное значение придавалось голове человека, где была сосредоточена его жизнь и сила. Культ головы был распространен у разных народов на протяжении долгого времени. Сохранивший голову умершего, по поверьям, получает власть над ним, приобретает его жизненную силу (Пропп В.Я., 1986, с. 152). Кроме того, при практиковавшейся повсеместно замене целого его частью, именно голова являлась воплощением человека (Фрезер Д., 1986, с. 470; Белецкая Н.Н., 1984, с. 87).

Все эти верования и обряды, основанные на расчленении жертвы, находят подтверждение в археологических материалах разного времени, Например, на кельтском святилище в Словакии в священный колодец были брошены человеческие жертвы с отрубленными головами и конечностями (Pieta Н., Moravftk J., 1980, S. 245-280), в Тюрингии на жертвенной площадке Обердорля, использовавшейся в римское время, были положены череп, плечо, кости ноги человека (Behm-Blancke G., 1978, S. 364). В Германии обычай отделения головы, рук и ног умершего существовал вплоть до средневековья (Schott L., 1982, S. 461-469). Подобный обычай описан Гельмольдом у прибалтийских славян: в 1066 г. в своей столице Ретре ободриты убили епископа Иоанна, «отрубили ему руки и ноги, тело выбросили на дорогу, голову же отсекли и, воткнув на копье, принесли её в жертву богу своему Редегасту в знак победы» (Гельмольд, 1963, с. 77). Также был убит язычниками в Польше св. Войтех, его голову поместили на шест (Karwacinska J., 1956, S. 33).

В славянских могильниках иногда попадаются рассечённые костяки. Например, на могильнике ХП-ХШ вв. в Черновке на Буковине костяк человека был рассечён пополам (Тимощук Б.О., 1976, с. 96). Иногда бывает отсечена голова и положена между ног, что известно в северной Руси, в Польше, в Чехии (Рябинин Е.А., 1974, с. 25; Eisner J., 1966, S. 460-463; Kowalczyk M.,1968, S. 15,16). В Пиотркове Куявском в Польше голова человека была пробита железным гвоздем (Kowalczyk М, 1968, S. 17).
Обычай разрушения трупа в данном случае применяли для обезвреживания умершего, как это происходило ещё в XIX в. на территории Белоруссии, когда у «вампиров» (т.е. тех людей, которых таковыми считали) отрубали голову и клали её между ног погребённого (Богданович А.Е., 1895, с. 58).

Исходя из имеющихся данных, можно считать, что у славян обряд рассечения трупа имел различный смысл. Прежде всего, разбрасывание частей тела убитого или умершего своей смертью человека должно было способствовать благополучию общины и плодородию полей и животных, скорейшему всходу посевов. Помимо этого, сказывалось стремление обезопасить себя от вредоносного воздействия покойного.
Возможны и другие побудительные причины для осуществления этого обряда. Так, у Григория Богослова (XIV в.) говорится о гадании с помощью такого ритуального действа, как «жреческое искусство магов и угадывание будущего по рассечённым жертвам» (Гальковский Н.М., 1913, с. 30).

Это многообразие обычаев и верований нашло отражение в материалах святилища Звенигород. Человеческие кости обнаружены на разном уровне в заполнении сооружения 5 Звенигорода. Здесь перед хлебными печами магические обряды совершались периодически и остатки жертв были разделены стерильными подсыпками. На полу лежали частично обожжённые череп, позвонки, кости левой руки мужчины 20-30 лет, ребра с воткнутым среди них шилом, большое скопление зёрен ржи, проса с добавлением незначительного количества пшеницы, ячменя, овса и гороха, два перекрещивающихся серпа. Выше в заполнении был положен череп человека, кости животных, вещи, в том числе очень дорогие, золотые и серебряные.
После окончания всех действий сооружение 5, как и все подобные ему культовые постройки на святилище, было забросано камнями, в том числе очень крупными и тяжелыми. Совершавшиеся здесь обряды связаны с земледельческими культами и были проведены в какие-то важные и критические моменты жизни общества, когда требовались значительные жертвы – головы людей и богатые дары. Человеческие кости находились в неглубоких овальных ямах, выбранных среди каменной кладки на капище 3. Около идола в яме 18 лежали верхняя часть скелета мужчины 25-30 лет, череп ребёнка одного-двух лет и нижняя челюсть молодой женщины. Кругом ямы расположены большие плоские камни-жертвенники и вещи, связанные с солнечным культом: металлические браслеты, обломки стеклянных браслетов, проволочное височное кольцо, топор и всё «запирал» трубчатый замок. Захороненные в этой яме человеческие черепа, возможно, символизировали целое по его части и означали принесение в жертву трёх человек.

У юго-восточного подножия капища в таких же ямах 9, 13, 14 находились разрозненные кости сравнительно пожилых мужчин в возрасте около 45 лет. Они были положены без анатомического порядка и составляли только часть скелетов – фрагменты черепов, нижняя челюсть, отдельные кости рук и ног. В этой части капища обряды совершались очень интенсивно и лежала масса принесённых в жертву вещей. Вероятно, и кости людей были принесены сюда как символические жертвы и около них совершались определенные обряды. Так, около ямы 14 сохранилось кострище и лежало несколько ключей – символов сохранности и оберегов.
Человеческие кости обнаружены и на других капищах. На капище 2 в разных местах лежали единичные кости, принадлежавшие пяти молодым мужчинам. Среди костей встречены фрагмент черепа (лежал в самом центре капища), нижние челюсти, позвонок, кости рук и ног. Такие же кости, но чаще фрагменты черепной коробки, распавшейся по швам, найдены во многих сооружениях на городище. Части черепов находились в сооружении 6, где имелось две «хлебные» печи, на вершине вала 2 вместе со скоплениями жертвенных вещей, на круглой жертвенной площадке (сооружение 15), устроенной около земляного вала. В сооружении 14 перед идолом на разных уровнях лежали фрагменты человеческих черепов. В сооружениях 9, 10, 11, расположенных у подножия капища 3, вместе с жертвенными вещами иногда очень богатого и разнообразного состава, как в сооружении 11, также находились разрозненные кости людей.

В одном из этих сооружений 9 обряды с перерывами совершали многократно и каждый раз вырывали в стене помещения новую хлебную печь и перед ней клали отдельные кости разных индивидуумов.
Разрозненные фрагменты черепов, челюсти, кости рук взрослых и детей помещены в жертвенной яме, вырытой во второй половине XIII в. на месте более раннего длинного дома 8. В сооружении 2 обряды совершались неоднократно и разрозненные кости детей и взрослых мужчин, а также кости животных лежали здесь несколькими слоями. Конструкция этого сооружения была необычна. Помещение имело деревянные стены и крышу, вдоль его стены находилась скамья для сидения. Для проведения собраний и общественных пиров это помещение было слишком мало, можно предположить, что здесь в присутствии нескольких человек происходили гадания, для чего использовались кости людей и животных, огонь, разводившийся на полу и в печи. Разрозненные кости людей, найденные в культовых сооружениях, были взяты от скелетов с уже сгнившими тканями. Возможно, кости собирались в каких-то временных хранилищах, откуда их брали по мере надобности для совершения обрядов.

Одним из таких хранилищ могли служить обожжённые площадки, расположенные около капища 3 в кв. 7г, д. Здесь в несколько рядов лежали неполные костяки и отдельные кости детей и взрослых мужчин. В этом скоплении костей есть позвонки, ребра, кости таза, что редко встречается в жертвенных комплексах, но почти нет черепов и челюстей, являвшихся непременной частью жертвоприношений.
Таким же хранилищем костей могло быть сооружение 5 на селище Бабина долина. Пол сооружения был покрыт человеческими костями, иногда сохранившимися в анатомическом порядке, например, кисти рук подростка. Судя по положению костей, здесь был брошен труп только что убитой женщины с отрубленной головой. Возможно, в этом помещении жертвы разрубались на части и отдельные кости могли быть унесены для совершения ритуалов в других местах.

Несмотря на плохую сохранность костей, часто лежавших на небольшой глубине, иногда почти сразу под дерном, их определение, сделанное антропологами Г.П.Романовой и П.М.Покасом, показывает, что кости преимущественно принадлежали молодым мужчинам в возрасте от 20 до 45 лет и детям от одного года до 10-14 лет. Трудно выяснить, скольким людям принадлежали найденные кости, так как кости одного и того же скелета могли находиться в разных местах.

Всего мужские кости обнаружены почти в 40 местах, а кости детей и подростков лежали в 30 скоплениях. Можно думать, что такое количество детских останков вызвано большой детской смертностью, но возможно, детей, как наиболее ценную жертву, выбирали по жребию, что известно по письменным источникам.
Найденные на городищах-святилищах Богит и Звенигород костные останки людей не являлись обычными захоронениями или следами вражеского разгрома и гибели людей. Все сооружения на городищах были оставлены в спокойной обстановке и были тщательно забросаны камнями, многочисленные вещи, часто достаточно дорогие, были оставлены на месте. Останки людей и отдельные кости помещены в специальных сооружениях, около них совершались определённые ритуалы (разжигание огня, устройство хлебных печей, посыпание зерном, углём, мелкими обломками посуды, расположение многочисленных вещей, имевших символическое значение).

Кости людей находятся в сооружениях разного времени и часто связаны с последовательно проводившимися на одном и том же месте обрядами. В большинстве случаев собраны вместе разрозненные кости людей разного возраста.
Все эти данные свидетельствуют о принесении на святилищах человеческих жертвоприношений и об особой магической роли человеческих костей. Жертвы совершались разными способами и служили нескольким целям. Для благополучия и процветания общины наиболее уважаемых её членов торжественно хоронили в самом почётном месте перед идолом. Врагов – вероятно, христиан – убивали и приносили в жертву, чтобы умилостивить богов. Убитых врагов оставляли связанными в скорченном положении или расчленяли на части, чтобы воспрепятствовать их возвращению на землю и принесению вреда живущим. В наиболее ответственные моменты приносили в жертву детей как самый ценный и действенный дар богам.
Как священные амулеты, широко использовались отдельные кости и особенно черепа людей, являвшиеся заменой целой человеческой жертвы. Черепа людей, как наиболее значимые жертвы, оставляли богам в самых священных местах, на капищах и в окружающих их культовых сооружениях. Отдельные кости и части скелетов должны были способствовать благополучию, увеличению плодоносящей силы земли, урожаю, плодовитости животных и в целом сохранности и долговечности святилищ и вообще мира язычников.

Человеческие жертвы совершались на святилищах с XI до XIII в., в период распространения христианства и усиленной феодализации общества. В это время человеческие жертвоприношения совершались и западными славянами, у прибалтийских славян происходила «милитаризация» язычества, вызванная немецкой и датской агрессией (Gassowski J., 1971, S. 570). Вероятно, усиление и ожесточение борьбы язычников с христианизацией и государственностью происходило во всех землях, где в глухих местах сохранялись последние очаги прежней веры. Именно в таких обстоятельствах требовались наиболее значительные и действенные жертвы для сохранения языческого мира.

«В год 6491 (983). Пошел Владимир против ятвягов, и победил ятвягов, и завоевал их землю. И пошел к Киеву, принося жертвы кумирам с людьми своими. И сказали старцы и бояре: «Бросим жребий на отрока и девицу, на кого падет он, того и зарежем в жертву богам». Был тогда варяг один, а двор его стоял там, где сейчас церковь святой Богородицы, которую построил Владимир. Пришел тот варяг из Греческой земли и исповедовал христианскую веру. И был у него сын, прекрасный лицом и душою, на него-то и пал жребий, по зависти дьявола. Ибо не терпел его дьявол, имеющий власть над всеми, а этот был ему как терние в сердце, и пытался сгубить его окаянный и натравил людей. И посланные к нему, придя, сказали: «На сына-де твоего пал жребий, избрали его себе боги, так принесем же жертву богам». И сказал варяг: «Не боги это, а дерево: нынче есть, а завтра сгниет; не едят они, не пьют, не говорят, но сделаны руками из дерева. Бог же один, ему служат греки и поклоняются; сотворил он небо, и землю, и звезды, и луну, и солнце, и человека и предназначил его жить на земле. А эти боги что сделали? Сами они сделаны. Не дам сына своего бесам». Посланные ушли и поведали обо всем людям. Те же, взяв оружие, пошли на него и разнесли его двор. Варяг же стоял на сенях с сыном своим. Сказали ему: «Дай сына своего, да принесем его богам». Он же ответил: «Если боги они, то пусть пошлют одного из богов и возьмут моего сына. А вы-то зачем совершаете им требы?». И кликнули, и подсекли под ними сени, и так их убили. И не ведает никто, где их положили. Ведь были тогда люди невежды и нехристи. Дьявол же радовался тому, не зная, что близка уже его погибель. Так пытался он погубить весь род христианский, но прогнан был честным крестом из иных стран. «Здесь же, — думал окаянный, — обрету себе жилище, ибо здесь не учили апостолы, ибо здесь пророки не предрекали?», не зная, что пророк сказал: «И назову людей не моих моими людьми»; об апостолах же сказано: «По всей земле разошлись речи их, и до конца вселенной — слова их». Если и не были здесь апостолы сами, однако учение их, как трубные звуки, раздается в церквах по всей вселенной: их учением побеждаем врага — дьявола, попирая его под ноги, как попрали и эти два отца наших, приняв венец небесный наравне со святыми мучениками и праведниками.» («Повесть временных лет»)

«Когда наступила ночь… скифы вышли на равнину и начали подбирать своих мертвецов. Они нагромоздили их перед стеной, разложили много костров и сожгли, заколов при этом по обычаю предков множество пленных, мужчин и женщин. Совершив эту кровавую жертву они задушили несколько грудных младенцев и петухов, топя их в водах Истра (Дуная)»
(Лев Диакон. История. Книга 9.)

«Епископу Иоанну, старцу, схваченному с другими христианами в Магнополе, то есть в Микилинбурге, жизнь, была сохранена для торжества [язычников]. За свою приверженность Христу он был [сначала] избит палками, потом его водили на поругание по всем славянским городам, а когда невозможно было заставить его отречься от имени Христова, варвары отрубили ему руки и ноги, тело выбросили на дорогу, голову же отсекли и, воткнув на копье, принесли ее в жертву богу своему Редегасту в знак победы. Все это происходило в столице славян, Ретре, в четвертые иды ноября»
(Гермольд. «Славянская хроника»)

«Сколько в той стране (славян) областей, столько там есть и храмов, и изображений отдельных демонов, которых почитают неверные, но среди них упомянутый город (капище) пользуется наибольшим уважением. Его посещают, когда идут на войну, а по возвращении, если поход был удачен, чествуют его соответствующими дарами, а какую именно жертву должны принести жрецы, чтобы она была желанной богам, об этом гадали, как я уже говорил, посредством коня и жребиев. Гнев же богов умилоствлялся кровию людей и животных»
(Дитмар (Титмар) Мерзебургский «Хроники»)

«У них — знахари, они господствуют над их царём, подобно хозяевам, они приказывают им приносить в жертву создателю то, что они пожелают из мужчин, женщин, табунов лошадей; если прикажут знахари, никому не избежать совершения их приказа: захватывает знахарь то ли человека, то ли домашнее животное, набрасывает верёвку на шею и вешает на дерево, пока не утечёт дух его; они говорят, что это жертва богу… Когда у них умирает кто-либо из знатных, ему выкапывают могилу в виде большого дома, кладут его туда, и вместе с ним кладут в ту же могилу его одежду и золотые браслеты, которые он носил. Затем опускают туда множество съестных припасов, сосуды с напитками и чеканную монету. Наконец, в могилу кладут живую любимую жену покойника. После зтого отверстие могилы закладывают, и жена умирает в заключении…
…Они храбры и мужественны, и если нападают на другой народ, то не отстают, пока не уничтожат его полностью. Побежденных истребляют и[ли] обращают в рабство…
…Все они постоянно носят мечи, так как мало доверяют друг другу, и коварство между ними дело обыкновенное. Если кому из них удастся приобрести хоть немного имущества, то родной брат или товарищ его тотчас начнёт ему завидовать и пытаться его убить или ограбить. »
(Ибн-Руст «Дорогие ценности»)

«…Мне говорили, что они делают со своими главами при смерти их такие вещи, из которых малейшая есть сожжение; посему я весьма желал присутствовать при этом, как я узнал про смерть знатного у них человека. Они положили его в могилу и накрыли ее крышкой, в продолжение десяти дней, пока не кончили кроение и шитья одежды его. Это делается так: бедному человеку делают у них небольшое судно, кладут его туда и сжигают его; у богатого же они собирают его имущество и разделяют его на три части: треть дают семье, за треть кроят ему одежду, и за треть покупают горячий напиток, который они пьют в тот день, когда девушка его убивает себя и сжигается вместе с своим хозяином. Они же преданы вину, пьют его днем и ночью, так что иногда умирает один из них с кружкой в руке. Когда же умирает у них глава, то семья его говорит девушкам и мальчикам: кто из вас умрет с ним? и кто нибудь из них говорит: я! Когда он так сказал, то это уже обязательно для него, ему никак не позволительно обратиться вспять, и если б он даже желал, это не допускается; большею частью делают это девушки. Посему, когда умер вышеупомянутый человек, то сказали его девушкам: кто умрет с ним? и одна из них ответила: я! Посему назначили двух девушек, которые бы стереглись и были бы с ней, куда бы она ни пошла, иногда они даже моют ей ноги своими руками. Затем они взялись за него, за кройку его одежды и приготовление ему нужного. Девушка же пила каждый день и пела, веселясь и радуясь. Когда же наступил день, назначенный для сожжения его и девушки, я пошел к реке, где стояло его судно, и вот! оно уже было вытащено (на берег) и для него сделали четыре подпоры из дерева речного рукава и другого дерева, а вокруг поставили деревянные изображения, подобные великанам. Судно они потащили на эти дерева (столбы), и начали ходить взад и вперед и говорить слова, мне непонятные, а он (мертвец) еще был в своей могиле, они еще не вынули его. Затем принесли скамью, поставили ее на судно и покрыли ее вышитыми коврами, румским дибаджем и подушками из румского же дибаджа. Затем пришла старая женщина, которую называют ангелом смерти, и выстлала на скамью все вышеупомянутое; она же управляет шитьем и приготовлением его, она также принимает девушку и я видел ее черною (темно-красною), толстою, с лютым видом. После того, как они пришли к могиле его, они сняли землю с дерева, равно как само дерево, вынули мертвеца в покрывале, в коем он умер, и я видел его почерневшим от холода этой страны. Они прежде поставили с ним в могилу горячий напиток, плоды и лютню (или балалайку); теперь же они вынули все это. Он ни в чем, кроме цвета, не переменился. Ему надели шаравары, носки, сапоги, куртку и кафтан из дибаджа с золотыми пуговицами, надели ему на голову калансуву из дибаджа с соболем, понесли его в палатку, которая находилась на судне, посадили его на ковер и подперли его подушками; принесли горячий напиток, плоды и благовонные растения и положили к нему; принесли также хлеб, мясо и лук и бросили пред ним; принесли также собаку, рассекли ее на две части и бросили в судно. Затем принесли все его оружие и положили о-бок ему; затем взяли двух лошадей, гоняли их, пока они не вспотели, затем их разрубили мечами и мясо их бросили в судно; затем привели двух быков, также разрубили их и бросили в судно; затем принесли петуха и курицу, зарезали их и бросили туда же. Девушка же, долженствующая умереть, ходила взад и вперед, заходила в каждую из их палаток, где по одиночке сочетаются с нею, при чем каждый говорит ей: «скажи твоему господину, что я сделал это по любви к тебе». Когда настало среднее время между полуднем и закатом, в пятницу, повели они девушку к чему-то, сделанному ими на подобие карниза у дверей, она поставила ноги на руки мужчин, поднялась на этот карниз, сказала что-то на своем языке и была спущена. Затем подняли ее вторично, она сделала тоже самое что в первый раз и ее спустили; подняли ее в третий раз и она делала как в первые два раза. Потом подали ей курицу, она отрубила ей головку и бросила ее, курицу же взяли и бросили в судно. Я же спросил толмача об ее действии и он мне ответил: в первый раз она сказала: «вот вижу отца моего и мать мою!» во второй раз: «вот вижу всех умерших родственников сидящими!» в третий же раз сказала она: «вот вижу моего господина сидящим в раю, а рай прекрасен, зелен; с ним находятся взрослые мужчины и мальчики, он зовет меня, посему ведите меня к нему». Ее повели к судну, она сняла запястья, бывшие на ней, и подала их старой женщине, называемой ангелом смерти, эта же женщина убивает ее. Затем сняла она пряжки, бывшие на ее ногах, и отдала их двум девушкам, прислуживавших ей; они же дочери известной под названием ангела смерти. Потом ее подняли на судно, но не ввели ее в палатку, и мужчины пришли со щитами и палками и подали ей кружку с горячим напитком, она пела над нею и выпила ее; толмач же сказал мне, что этим она прощается со своими подругами. Затем дали ей другую кружку, которую она взяла и запела длинную песню; старуха же торопила ее выпить кружку и войти в палатку, где ее господин. Я видел ее в нерешимости, она желала войти в палатку и всунула голову между палаткой и судном; старуха же взяла ее за голову, ввела ее в палатку и сама вошла с ней. Мужчины начали стучать палками по щитам, для того, чтоб не слышны были звуки ее криков, и чтоб это не удержало других девушек, (так что) они не пожелают умереть со своими господами. Затем вошли в палатку шесть человек и все вместе сочетались с девушкой; затем ее простерли о-бок с ее господином — мертвецом, двое схватили ее за ноги и двое за руки, а старуха, называемая ангелом смерти, обвила ей вокруг шеи веревку, противоположные концы которой она дала двум, чтоб они тянули, подошла с большим ширококлинным кинжалом и начала вонзать его между ребер ее и вынимать его, а те двое мужчин душили ее веревкой, пока она не умерла.»
(Ибн Фаддлан. Х век. Описание похорон знатного руса.)

Человеческие жертвоприношения существовали в древних культурах всего мира. В Китае и Египте в гробницах правителей находили тела сотен людей, которые должны были сопровождать императора или фараона в загробной жизни. /сайт/

Останки ритуально убитых людей вместе с медными котлами и деревянными идолами находили в торфяных болотах Европы и на Британских островах. Европейские путешественники и миссионеры сообщали о человеческих жертвоприношениях в австронезийских культурах. Некоторые из них сами становились жертвами.

В Центральной Америке древние майя и на алтаре храмов извлекали ещё бьющиеся сердца жертв. Во многих религиозных текстах, включая Коран, Библию, Тору и Веды, упоминаются человеческие жертвоприношения.

Почему такая ужасающая вещь была распространена в древнем обществе? Возможно ли, что жертвоприношения имели социальную функцию и приносили пользу отдельным членам общества?

Социальный контроль?

Согласно гипотезе, элита общества использовала человеческие жертвы, чтобы внушать страх низшим классам, карать за неповиновение и демонстрировать власть. Таким образом, жертвоприношения помогали поддерживать классовую систему общества.

Я и мои коллеги решили проверить, соответствует ли правде теория социального контроля среди культур Тихоокеанского региона. Мы собрали данные о 93 австронезийских культурах и с помощью методов эволюционной биологии изучили, как человеческие жертвоприношения влияли на эволюцию социальной системы в доисторическую эпоху.

Предки австронезийских народов были талантливыми мореходами. Их родина ― Тайвань. Оттуда они мигрировали в разных направлениях, достигнув Мадагаскара, и Новой Зеландии.

Среди этих народов ― апайо на Филиппинах, которые жили маленькими семейными общинами, основанными на равенстве, и гавайцы, имевшие развитую государственную систему с королевскими династиями, рабами и населением в сотни тысяч человек.

Человеческие жертвоприношения встречаются в 43% изученных культур. Причины жертвоприношений: смерть вождей, строительство домов и каноэ, подготовка к войне, эпидемии и нарушения социальных табу.

Жертвоприношения осуществлялись разными способами: удушение, забивание дубинкой, сожжение на костре, закапывание заживо, утопление, жертв раздавливали под новыми каноэ или сталкивали с крыши, а затем обезглавливали.

Среди австронезийских народов принесение людей в жертву было распространено в культурах с ярко выраженной классовой системой, но редко встречалось в эгалитарных общинных культурах. Это интересная закономерность, но она не даёт однозначного ответа на вопрос, что возникло раньше: человеческие жертвоприношения позволили построить классовое общество или классовая система сделала возможным принесение людей в жертву.

Капитан Джеймс Кук стал свидетелем человеческого жертвоприношения на Таити примерно в 1773 г. («Путешествия Кука», 1815 г.). Иллюстрация: Public Domain

Благо для элиты

Используя доступные данные о 93 австронезийских культурах, мы смогли реконструировать их доисторический период и проследить, как развивалась традиция человеческих жертвоприношений и социальная структура общества.

Человеческие жертвоприношения применялись ещё до появления жёсткой классовой системы и помогали формировать её. Кроме того, жертвоприношения не позволяли обществу вновь стать равноправным. Это поддерживает теорию социального контроля.

В Полинезии в жертву обычно приносили людей низкого социального статуса, а жертвоприношения осуществляли представители элиты ― вожди или жрецы. Между религией и политической системой существовала тесная связь. Во многих случаях жрецы и вожди верили, что являются потомками богов.

Религия в таком обществе использовалась высшими классами. Людей, оскорбивших религию, могли принести в жертву. Хотя нарушение табу требовало человеческой жертвы, некоторые системы отличались гибкостью и не всегда использовали это наказание.

Например, на Гавайях человек, нарушивший табу, мог стать до конца жизни рабом. Человеческие жертвоприношения были эффективным средством социального контроля, потому что они давали наказанию сверхъестественное объяснение. Пугающие сцены жертвоприношений служили сдерживающим средством для народа и демонстрировали власть элиты.

Тесная связь между религией и светским обществом в древних культурах свидетельствует о том, что имевшие власть использовали религию как инструмент. Жертвоприношения людей для социального контроля ― пугающая иллюстрация того, как далеко это может зайти.